Вальтер Хубач - Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940–1941

Неизвестным фактором было поведение России в отношении событий в Скандинавии. Норвегия и Швеция мобилизовали во время финской войны часть своих вооруженных сил на севере. В нотах союзников к скандинавским правительствам от 5 апреля выражалось опасение, что Россия могла бы овладевать частями норвежских или шведских областей. Но после неожиданно плачевного окончания финской войны этого можно было не опасаться. В этом отношении был избран также благоприятный срок для проведения немецкой операции; акция союзников по минированию была рассчитана на те же политические предпосылки.

И все же по отношению к России придерживались осторожного поведения. Благодаря предоставлению русскими базы «Север» германский морской флот получил некоторое облегчение в возможностях своего передвижения. Отсюда единственный транспортный корабль снабжения своевременно прибыл в Нарвик 8 апреля, что сделало возможным сопротивление там. В подготовительных соображениях для случая «Учение Везер» гросс-адмирал Редер предложил представить сущее как добродетель и объяснить русским в начале операции, что Тромсё (для захвата которого не хватало немецких сил) не будет захвачен Германией. Представления Редера о том, что пусть лучше Тромсё будет в русских руках, чем в британских, не разделял Гитлер, который потребовал захватить также и Тромсё, хотя, конечно, средств для этого не было.

Германский посол в Москве получил указание зачитать 9 апреля в 7 часов меморандум, врученный датскому и норвежскому правительствам, народному комиссару иностранных дел Молотову и передать копию, подчеркнув при этом, что при германском занятии Дании и Норвегии речь идет о мероприятиях по защите от непосредственно предстоящего наступления англ о– французских вооруженных сил. Шведская или финская территории не затрагивались. «Имперское правительство придерживается взгляда, что наши акции находятся также в сфере интересов Советского Союза, так как при проведении известного нам англо-французского плана: 1) Скандинавия стала бы театром военных действий и, по всей вероятности, это привело бы также к 2) повторной постановке финского вопроса». С напряжением ожидавшийся ответ России на немецкую акцию в Скандинавии был неожиданно благоприятным. Молотов заявил германскому послу графу фон дер Шулленбургу буквально следующее: «Мы желаем Германии полного успеха в ее оборонительных мероприятиях». В ходе последовавшей беседы с Молотовым германский посол, к своему удивлению, должен был констатировать неожиданную готовность русских в отношении всех германских пожеланий.

Через два дня после этого граф фон дер Шулленбург сделал запись обсужденного и охарактеризовал эту перемену следующим образом: «По моему мнению, для этого поворота имеется только одно объяснение: наша скандинавская акция должна принести огромное облегчение советскому правительству, так сказать, скатить камень с ее груди… Советское правительство всегда было исключительно хорошо информировано. Если англичане и французы намеревались занять Норвегию и Швецию, то можно с уверенностью предположить, что советское правительство знало об этих планах… Советскому правительству кажется, что англичане и французы уже появились на берегах Балтийского моря, и оно видит снова поставленным финский вопрос, как сообщил лорд Галифакс; и, наконец, как самый большой из всех ужасов: опасность втягиваться в войну с двумя великими державами. Этот страх, очевидно, мы заимствовали от них… Сегодняшняя длинная и обстоятельная статья в «Известиях» о нашей скандинавской акции… звучит как единственный крик облегчения». 13 апреля Молотов вызвал к себе германского посла и задал ему вопрос о том, что верно в слухах о предстоящей немецкой акции против Швеции. Он заявил, что «советское правительство сильно заинтересовано в поддержании шведского нейтралитета, его нарушение нежелательно для советского правительства, и оно надеется, что Швеция не будет втянута в нашу акцию, если этого можно как-нибудь избежать». Германский посол получил указание заявить, что «поддержание нейтралитета Швеции соответствует как германским, так и советским интересам… Нашим намерением не является распространение нашей военной акции на севере в шведскую область. Мы полны решимости непременно уважать нейтралитет Швеции до тех пор, пока Швеция также соблюдает со своей стороны строгий нейтралитет и не поддерживает западные державы». Это заявление полностью совпало с фактическими германскими намерениями. Дополнительно неоднократно высказанное предположение, что Германия оставила свои планы в отношении Швеции, учитывая мнение России, было необоснованным и ошибочным.

После согласия России с новой ситуацией, создавшейся в Северной Европе, Германия должна была теперь мало считаться с внешнеполитическими осложнениями по этому вопросу. Партнер по оси Италия оставалась безразличной к тому, что происходило на Балтийском и Северном морях. 18 марта Муссолини охотно дал свое согласие с операцией в Норвегии. Решение должно быть принято против Франции. «Между тем то, что происходит на периферии, не имеет значения».

Самая большая осторожность, в соответствии с опытом мировой войны, была проявлена по отношению к гражданам и собственности Соединенных Штатов Америки. В то время как было отдано распоряжение конфисковывать также и нейтральные корабли в скандинавских портах, торговым судам США было разрешено выходить в море. До дипломатических инцидентов во время захвата дело не дошло; только груз североамериканского парохода «Чарльз Р. Мак-Корник» (2000 автомобилей якобы для Финляндии) был конфискован после захвата немцами Бергена временным норвежским правительством, но в начале июня корабль был освобожден.

Неожиданное окончание войны с Финляндией сорвало военные планы союзников на 1940 год, целью которых было отрезать Германию на севере от руды, на юге – от нефти и значительно ослабить германский военный потенциал, ведя экономическую войну, или побудить Германию выйти из выжидательного положения и начать военные действия. 16 марта главнокомандующий французской армией генерал Гамелен рассмотрел сложившуюся ситуацию. Он пришел к выводу, что необходимо воспрепятствовать снабжению Германии шведской рудой, и предложил следующие мероприятия: «Проще всего было бы заявить о том, что поставки определенных важных изделий, таких, например, как железо, нейтральными странами, которые граничат с рейхом, означали бы содействие в любой форме и вели бы к репрессиям. Таким образом, Швеция могла бы поставлять руду в Германию только лишь под угрозой блокады; Норвегия также могла бы способствовать транзиту лишь с тем же самым риском. Если обе страны смирятся, то цель будет достигнута; в противном случае нужно блокировать их морскую торговлю. Ввиду такого положения Германия могла бы решиться по возможности отреагировать на это и вторгнуться в Швецию. Это должно было бы подготовить нас к обороне; с этой целью во Франции и Англии должен быть готов первый эшелон вооруженных сил, чтобы отправиться в Скандинавию, что явилось бы контрударом или предупредительной мерой».