Юрген Торвальд - Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии. 1944-1945

Еще раз Гудериан потребовал курляндскую дивизию. Он показал вычисления своих транспортных специалистов, доказывающих, что передача, включая тяжелое оборудование, была полностью возможна. Гитлер отказал.

Тогда Гудериан возобновил борьбу за силы, которые стали доступными на западе. Но Гитлер еще не верил в свой провал в Арденнах. Он заявил, что на востоке он все еще имел земли, чтобы их проиграть, – но не на западе. Никакие аргументы не помогали. Не было никаких запасов для востока.

После совещания, когда Гудериан, все еще дрожавший от ярости, завтракал, Гиммлер сказал ему:

– Вы действительно думаете, что русские будут атаковать? Это было бы самым большим блефом со времен Чингисхана!

Мысли генерала Гудериана были прерваны появлением генерала Гелена. Начальник разведки прибыл для заключительного доклада о готовящемся совещании у Гитлера.

Гелен начал:

– Я подготовил другое специальное донесение, основанное на последней информации, касающееся сил в секторе плацдарма в Баранове. Согласно моей информации, враг сосредоточил на фронте протяженностью восемьдесят километров пять армий пехоты, шесть танковых корпусов, два отдельных танковых корпуса и пять танковых бригад. В настоящее время соотношение сил складывается в пользу врага следующим образом: пехота – одиннадцать к одному; танки – семь к одному; артиллерия – двадцать к одному. В некоторых секторах артиллерия русских насчитывает триста восемьдесят орудий на километр. Мое свидетельство неопровержимо. Оно должно убедить даже фюрера: если чего-то не предпринять, мы получим катастрофу на плацдарме в Баранове.

Гудериан поднялся и зашагал по кабинету.

– Гелен, сегодня – наш последний шанс, – сказал он. – Если танковые дивизии с запада послать на восток не позже чем сегодня вечером, они смогут добраться туда вовремя… – Гудериан остановился. – Гелен, когда вы докладываете, держитесь спокойно, что бы ни случилось. Держитесь спокойно, даже если фюрер позволяет себе увлекаться и злоупотребляет Генеральным штабом или вами лично.

Гелен кивнул. Он разложил свои карты и бумаги на столе.

Гудериан продолжал:

– Резюме о пунктах, которые будут обсуждаться. Во-первых, немедленный отвод из Курляндии. Во-вторых, передача моторизованных войск с запада на восток, сегодня вечером. В-третьих, в случае отказа, по крайней мере отвод выступающего фронта 4-й армии в Восточной Пруссии, что даст нам несколько дивизий для резервов. В-четвертых, одобрение операции «Поездка на санях» для группы армий «А». Это означает: отвод нашего выступающего фронта между плацдармами в Пулаве и Баранове незадолго до нападения русских, что сэкономит четыре дивизии для резервов. Агрессивная оборона на плацдарме в Пулаве, задерживающая оборона от плацдарма в Баранове до границы Силезии…

Для обстоятельного исследования генерала Йодля в штаб-квартире фюрера была предоставлена вполне достаточная комната, рассчитанная приблизительно на двадцать человек, которые вечером 9 января встретились для совещания с Гитлером.

Высокая, тяжелая фигура фельдмаршала Кейтеля возвышалась над собранием. Сам Йодль был бледен, его лицо казалось подобием маски. Полный Геринг стоял между его щеголеватым офицером по связи, генералом Христианом, и военно-морским адъютантом фон Путткамером. Интеллигентное, умное лицо генерала Винтера, начальника штаба оперативной группы «Юг», приятно контрастировало с бледными чертами Генриха Гиммлера. У стола с картой стоял коренастый, кривоногий генерал Бургдорф, начальник управления кадров ОКХ, известный как «могильщик корпуса немецких офицеров».

Вошел Гитлер. Он ступал осторожно, как старик, приволакивающий левую ногу. Его левая рука дрожала, плечи повисли, голова поникла. Лицо было дряблым и бледным. Седые пряди проглядывали в темных волосах. Двубортный серый костюм с золотыми пуговицами бесформенно висел на нем.

Гитлер обменялся рукопожатиями с каждым. Он подошел к столу. Адъютант придвинул ему стул, и Гитлер тяжело на него опустился.

А затем раздался этот странный, шелестящий, потрескивающий звук, который в течение уже многих месяцев сопровождал эти совещания – раздражающий, парализующий фон, который напоминал слушателям, что воображаемый колосс распадался: звук, который издавала левая рука Гитлера, дрожащая на картах.

Но все еще было опасно судить о внутренних ресурсах Гитлера по их внешнему упадку. Его воображение, что и говорить, покинуло его. У него оставалась лишь странная жесткость – он казался неспособным думать, рассуждать или планировать, в отличие от дней пика его власти. Но за этой жесткостью все еще стояла маниакальная сила. Гитлер все еще обладал отчаянным желанием жить, своим жестоким неприятием суровых фактов и своей неблагоразумной верой в судьбу, которая, некогда подняв его столь высоко, теперь не позволит ему упасть.

Разум был бессилен против судьбы.

Гудериан с лицом, передававшим напряженность, расположился слева от Гитлера, чтобы сделать доклад. Это стало традицией, так как взрыв бомбы 20 июля разрушил правую барабанную перепонку Гитлера.

– Мой фюрер, – начал Гудериан, – я приехал еще раз, чтобы совещаться с вами лично. Мы имеем информацию, которая внушает уверенность, что русское зимнее наступление, нацеленное на Берлин, начнется через три дня, 12 января. Я хочу сообщить вам еще раз, как я сделал это 24 декабря и 31 декабря, о реальной ситуации на Восточном фронте. Я привел генерала Гелена, чтобы показать вам любой документ, который вы пожелаете увидеть. 6 января я лично посетил группу армий «А» в Кракове, чтобы получить информацию относительно ситуации в этом секторе. Это – последний момент для действий. Я надеюсь, что наш доклад побудит вас передать Восточному фронту подкрепление, которое там необходимо, – и вы сделаете это сегодня вечером.

В ранние утренние часы 10 января генерал Харпе, главнокомандующий группой армий «А», ехал на юг по шоссе Кельце к своему штабу в Кракове. Равнины с обеих сторон прямой, без лесов дороги были покрыты снегом. Они бесконечно простирались во все направления – пустые, белые и плоские, без единого препятствия для русских бронетанковых войск.

Генерал возвращался из поездки на фронт, расположенный на плацдарме в Баранове. Он обсудил с генералом Грэзером посещение Гудерианом штаба группы армий «А». Они говорили об обещании Гудериана решительно потребовать подкреплений с запада или, в случае неудачи, одобрения операции «Поездка на санях», плана, разработанного Харпе и его помощником, генералом фон Ксиландером. Харпе слишком хорошо знал, что этот план в лучшем случае мог не больше чем воспрепятствовать русским вторгнуться в Силезию. Но по крайней мере, это была операция, которая давала немного надежды…