Мартин Борман - Письма

Береги себя, любимая, ради меня и наших детей. И не грусти! «Жизнь без опасности не жизнь!» – как говорит наш друг Клюге [19].

С любовью.

Твой М. Б.

Мартин Борман своей матери

Ставка фюрера

19.02.1943

Дорогая бабушка.

Утром Герда спросила меня, должна ли она отпустить одну из наших горничных на военную службу. Когда я поинтересовался причиной этого дурацкого вопроса, то узнал, что вы обсуждали эту проблему с Анни после речи Геббельса.

Теперь я со всей серьезностью прошу тебя воздерживаться от всякого рода обсуждений этого вопроса, поскольку ты не можешь судить о том, сколько горничных, с учетом моего положения, необходимо для обслуживания моего дома. Решение остается за мной, и только за мной. Я не могу никому позволить выставлять все в ложном или, что еще хуже, в искаженном виде, тем более собственной матери. Еще раз прошу, не вмешивайся в мои дела. Позволь мне самому решать, сколько требуется прислуги.

Много лет назад (сейчас я хочу напомнить тебе об этом) я объяснил, что ты не должна вмешиваться в вопросы ведения нашего хозяйства, образования наших детей и т. д. и т. п. В то время мы еще жили в старом доме в Пуллахе. Постепенно я переезжал или, скорее, должен был переезжать в большие дома, в основном из-за посещающих меня важных в политическом отношении иностранцев. Ты находишься не в том положении, чтобы судить о количестве прислуги, необходимой для организации приема фюрера или иностранных представителей. Кроме того, это вообще не твое дело! Я должен подчеркнуть этот момент ради установления мира и спокойствия.

Ведение домашнего хозяйства, обращение с прислугой и воспитание детей я возложил на Герду.

Ты очень любишь заниматься критикой. С какой уничтожающей критикой, к моему ужасу, ты имела обыкновение говорить и писать Заукелю [20]и Геббельсу в прежние времена!

Я убедительно прошу максимально ограничить подобные критические высказывания, особенно во времена, подобные нашим. Это касается также высказываний в мой адрес, моих указаний, моей семьи и дома.

Кроме того, чем меньше ты будешь заниматься вопросами, которые решаю я, тем лучше сбережешь собственное здоровье.

Пожалуйста, пойми меня правильно: мне показалось, что необходимо разрядить обстановку!

С неизменной любовью.

Твой М. Б.

Герда Борман Мартину Борману

22.02.1943

...Я в полном восторге от мысли, что снова увижу тебя здесь. Как я жажду обнять тебя и никуда не отпускать. Твое обстоятельное письмо заставило меня о многом задуматься. Мысль, что я могу потерять тебя и остаться одной с детьми во времена, подобные этому, не слишком приятна. Сейчас я на самом деле должна справляться сама. Все остальные, кто мог давать советы или помочь в других обстоятельствах, слишком заняты более важными вопросами, и я не могу озадачивать их своими личными проблемами. В любом случае, за исключением Герхарда Вагнера [21], доктор Тодт был единственным человеком, котому я полностью доверяла.

Я, конечно, так или иначе справлюсь с проблемами. Пожалуйста, не волнуйся об этом, ведь ты понимаешь, какая мысль преследует меня днем и ночью. Только бы уберечь вас всех! В нашей совместной жизни были прекрасные годы, а теперь женщинам стало намного тяжелее; многие потеряли мужей. Я даже не представляю, как фюрер справился бы без тебя в данный момент, если бы бремя внутренних проблем добавилось к тяжелому бремени военных дел. Кроме того, остальные всегда следят за тем, что ты говоришь и делаешь, а уж потом соответствующим образом выстраивают свое поведение. Ты просто должен всегда держаться в форме, всегда соблюдать осторожность, даже если это вызывает внутренний протест. Дорогой, я так счастлива, что смогу провести с тобой послезавтра целый день!

Утром маленькая Герда посмотрела на твою фотографию, стоящую на моем ночном столике, и сказала: «Это фюрер? Нет, это мой дорогой папочка». Она будет так счастлива, когда увидит тебя дома.

Твоя мамочка.

Мартин Борман Герде Борман

1.03.1943

Самые сердечные поздравления самой прекрасной из женщин!

Навеки твой М. Б.

Мартин Борман Герде Борман

18.03.1943

Моя самая любимая, дорогая девочка.

Вечером мы выезжаем в Берлин, через полигон Ругенвальд, и будем там завтра вечером.

Воскресенье: День памяти героев.

В воскресенье вечером, очевидно, отправимся в Мюнхен. Остановимся на день, переночуем, по-видимому, на Принцрегентплац, 16. Затем отправимся в Оберзальцберг, на восемь-четырнадцать дней.

Это слишком мало для меня, и фюреру тоже не хватит времени, чтобы перевести дыхание и обдумать все вопросы. Что делать, идет война!

Всегда твой М.

Мартин Борман Герде Борман 18.03.1943

[Я беспокоюсь о том, чтобы мы никогда не вызывали упреков ни с чьей стороны. Я постоянно объясняю нашим известным людям, что они должны вести себя как достойные национал-социалисты и уважать продовольственный закон! Следовательно, я в первую очередь обращаю внимание на то, что происходит в моем собственном доме.

16 марта на заседании «Комитета трех» Геббельс с горечью отметил тех занимающих видное положение людей, которые нарушают продовольственный закон, чьи жены заключают фиктивные трудовые контракты, и тому подобное.

Именно потому, что пользуюсь полным доверием фюрера и являюсь начальником партийной канцелярии, я должен оставаться выше каких-либо упреков.

Это крайне важно, поскольку есть люди, которые были бы очень рады, если бы я или члены моей семьи дали им повод для критики.] [22]

Герда Борман Мартину Борману

Оберзальцберг

30.06.1943

Мой дорогой папочка.

Опять ты уехал далеко от нас после восхитительных недель, которые мы смогли провести вместе. Надеюсь, что отдых пошел тебе на пользу, и буду счастлива, если смогу увидеть тебя здесь, одного, чтобы ты действительно мог хоть на какое-то время расслабиться. Надеюсь, что я положила все, что ты хотел, и ничего не забыла. Я заранее все тщательно продумала.

Скоро увидимся, дорогой, будь здоров и благополучно доберись до «Вольфшанце» [23].

Мы все тебя любим.

Твоя мамочка и все твои дети.

Мартин Борман Герде Борман

Ставка фюрера

6.07.1943

Моя дорогая девочка.

Долди летит в Берлин и возьмет с собой чемодан с грязным бельем и эту весточку тебе.

Шауб [24]вкратце заметил, что сегодня фюрер опять похвалил меня, тепло и пространно.

В подобных случаях я всегда думаю об одном и том же: насколько проще живут остальные министры и рейхслейтеры по сравнению со мной. Они редко видят фюрера и могут организовать свой рабочий день как им угодно, и, главное, фюрер спрашивает, но редко, чем они занимаются, и в первую очередь выслушивает позитивные ответы.