Дэвид Ирвинг - Оружие возмездия. Баллистические ракеты Третьего рейха – британская и немецкая точки зрения

– Существует вероятность, – заявил Сэндис вечером, – что оружие будет применено до начала августа.

В его руках были фотоснимки из Пенемюнде. На них был запечатлен поезд, состоящий из необычно длинных крытых вагонов, которые явно предназначались для транспортировки ракет.

17 июня 1943 года инженеры Пенемюнде подготовили отчет о достигнутых результатах для комитета по «А-4»: согласно отчету, большая часть работ должна была завершиться к 20 июля. 26 июня доктор фон Браун пригрозил начальникам своего отдела страшной карой, если кто-нибудь превысит сроки завершения работ без предварительного информирования его или главного инженера Вальтера Ридделя: «Прежде чем вносить какие-либо изменения, вспомните, что производство ракет уже начато».

Планы по массовому производству беспилотного летательного аппарата «Fi-103», самолета-снаряда, быстро догоняли разработку ракет «А-4». 18 июня рейхсмаршалу Герману Герингу сообщили на совещании, что на тот момент в Пенемюнде уже были запущены 50 самолетов-снарядов, 35 из них показали себя с самой лучшей стороны. Из оставшихся пятнадцати десять упали по причинам, впоследствии выявленным и устраненным. Самое большое расстояние, достигнутое на тот момент снарядом, составляло 44 мили. Максимальная скорость – 375 миль в час.

Предварительная программа по массовому производству уже была выработана, она предусматривала увеличение выпуска самолетов-снарядов в пятьдесят раз за период с августа 1943-го по июнь 1944 года [5].

Фельдмаршал Мильх предложил построить восемь массивных бетонных «бункеров», из которых можно было бы запускать снаряды, а генерал-лейтенант фон Акстельм, напротив, настаивал на сотне небольших мобильных пусковых установок. Геринг избрал компромиссное решение: он распорядился немедленно начать сооружение девяноста шести небольших пусковых площадок и четырех крупных бункеров.

Он объявил, что подумывает о производительности в 50 000 снарядов в месяц.

Десять дней спустя фюрер дал свое согласие на строительство четырех «пусковых бункеров» для самолетов-снарядов.

Если Геринг излучал оптимизм, то инженеры были настроены более реалистично: командир Пенемюнде-Запад сообщал: «В целом пять запусков «Fi-103», один из которых впервые совершен из катапульты «вальтер», принесли положительные результаты. Запуск с бетонной наклонной пусковой установки с катапультой был неудачным из-за недостаточной скорости при запуске. Три остальных снаряда также упали по неизвестным причинам».

Эти трудности на раннем этапе не обескуражили германские ВВС. Они с энтузиазмом принялись за изучение вопроса – возможно ли транспортировать самолеты-снаряды через Атлантику на субмаринах, чтобы атаковать американские города.

Однако в течение шести недель новые неудачи привели в уныние даже самых стойких оптимистов, и испытательные запуски были полностью приостановлены на тот период, пока ученые анализировали причины неудач.

Военным инженерам в Пенемюнде-Восток повезло больше. С момента первого удачного запуска ракеты «А-4» в декабре 1943 года было произведено еще двадцать три запуска, и количество сбоев постепенно сокращалось.

28 июня рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер нанес в экспериментальный центр второй визит. Он потребовал доложить ему о текущем прогрессе в разработке проекта «А-4». Доктор фон Браун и генерал-майор Дорнбергер повели его в офицерскую столовую и там в приватной беседе вежливо, но твердо выразили желание, чтобы весь проект «А-4» в целом получил статус наивысшего приоритета, который уже распространялся на электронные компоненты ракеты.

На следующее утро в четверть десятого при очень низкой облачности с испытательного стенда VII был запущен тридцать восьмой опытный образец ракеты «А-4». Ракета благополучно покинула свой пьедестал и взмыла в небо.

И вдруг Дорнбергер в смятении увидел, как пестрый корпус ракеты стал сначала незаметно, а потом все сильнее и сильнее вращаться.

Ракета, вибрируя и извергая пламя, перевернулась и понеслась к земле. Через пятнадцать секунд после запуска внутренние части механизма ракеты вышли из строя из-за невероятной перегрузки, двигатель умолк, и «А-4» рухнула с высоты 300 футов на взлетно-посадочную полосу германских ВВС в Пенемюнде-Запад. Три стоявших там самолета были уничтожены взрывом 8 тонн жидкого кислорода и спирта. На полосе образовалась воронка 100 футов в поперечнике.

Говорят, Гиммлер с насмешкой заметил:

– Ну вот, теперь я могу вернуться в Берлин и с чистой совестью приказать налаживать производство оружия для рукопашного боя.

Генерал-майору Дорнбергеру, который прекрасно помнил о миллиардах рейхсмарок, вложенных в Пенемюнде и «А-4», шутка Гиммлера показалась несмешной.

В течение пятидесяти пяти минут взмокшие от пота инженеры Пенемюнде водрузили еще одну ракету «А-4» – № 40 – на пусковую установку. Они проверили ее, заправили, снова проверили и запустили.

На этот раз ракета благополучно взмыла в утреннее небо и исчезла из вида в высоких слоистых облаках. Рев ее двигателя эхом отдавался по всему Балтийскому морю в течение минуты, до тех пор пока не поступил радиосигнал, отключивший двигатель. Запуск получился образцовым: двигатель «А-4» должен был по плану отключиться при достижении скорости 4491 фут в секунду, но выключение произошло на скорости 4501 фут в секунду, то есть погрешность составила менее чем четверть процента. Вскоре после этого станции слежения доложили, что ракета упала на расстоянии 145 миль на Балтийском побережье.

Лицо Гиммлера оставалось бесстрастным, однако было ясно, что на него произвел впечатление такой великолепный запуск и его триумф. Он обещал замолвить перед фюрером словечко, если представится такая возможность. В четверть восьмого Гиммлер уже вернулся в ставку фюрера в Хохвальде.

А в Лондоне между тем события приближались к развязке: наступал вечер, на который премьер– министр назначил заседание комитета обороны, о котором он говорил в начале недели доктору Р.В. Джонсу.

Явившись на совещание, доктор Р.В. Джонс обнаружил, что ему отвели кресло во главе стола, обычно занимаемое одним из начальников штабов и находящееся прямо напротив места премьер– министра. По левую руку от мистера Черчилля сидели Эттли, Иден, Брэкен, Бивербрук, далее – Черуэлл и Криппс. Справа расположились генерал Исмей, начальники штабов, Моррисон и различные приглашенные. Дункан Сэндис и члены его комитета также были среди присутствующих. Вряд ли кто из них забудет детали дискуссии, последовавшей за вступительной речью мистера Сэндиса с демонстрацией фотоснимков Пенемюнде, на которых так отчетливо были видны белые корпуса ракет.