Дэвид Ирвинг - Оружие возмездия. Баллистические ракеты Третьего рейха – британская и немецкая точки зрения

2 августа полк провел свою самую мощную атаку – на Лондон с тридцати восьми катапульт было выпущено 316 снарядов. 107 снарядов упали в пределах Лондона, а в 3 часа 44 минуты утра один из снарядов угодил в Тауэрский мост (свою точку прицеливания), в результате чего в течение нескольких дней движение на мосту было перекрыто.

Вахтель с глубоким удовлетворением услышал от своих агентов, что «массовая эвакуация порождает хаос, в городе процветает мародерство». Сами лондонцы, спасающиеся от обстрела на переполненных станциях метро, «походят на пещерных людей».

«Ходят слухи, – продолжал агент, – что скоро начнется газовая атака». По этому поводу Вахтель заметил, что лучшего наглядного доказательства неспособности британцев бороться с самолетами-снарядами трудно и придумать.

А в Германии контроль над всеми видами секретного оружия был передан в руки Гиммлера. 8 августа он назначил Ганса Каммлера, теперь уже генерал-лейтенанта СС, своим специальным представителем. Контроль за боевым использованием оружия, согласно раннему указу Гитлера, пока что осуществлялся 65-м армейским корпусом, но СС уже прочно уселись в седло, намереваясь выиграть битву за «А-4». Через два дня после вступления в должность Каммлер уже нацелился на свой следующий приз: он нанес «ознакомительный» визит полковнику Вахтелю, чтобы разведать обстановку.

13 июня 1944 года в четыре часа три минуты в Пенемюнде был произведен запуск «А-4». Образец с серийным номером 4089 не был обычным: он предназначался для испытания радиооборудования экспериментального зенитного управляемого реактивного снаряда «Вассерфаль».

Ракета благополучно оторвалась от земли, но тут вышло из строя дистанционное управление, и гибрид «А-4»-«Вассерфаль» повернул на север. Вскоре он исчез в облаках, а пять минут спустя рухнул в 200 милях от места запуска на юго-востоке Швеции.

Обстрел Лондона ракетами «А-4

На карте Южной Англии отмечены места падения ракет «А-4», выпущенных противником в период с 8 сентября по 15 ноября 1944 года. Очевидно, что это оружие – на начальном его этапе – было непригодно для обстрела таких крупных целей, как Лондон. Огонь по Норвичу в конце сентября был значительно более сосредоточенным, чем во время обстрела Лондона, но даже в этом случае ракетам не удалось нанести Норвичу серьезный ущерб

По рассказам очевидцев, в воздухе, на расстоянии нескольких тысяч футов над землей, раздался оглушительный взрыв. Через несколько минут послышался второй взрыв – разрушенная ракета упала на кукурузное поле. Крупные обломки снаряда остались лежать в воронке диаметром 13 футов.

Через полчаса место падения ракеты было оцеплено шведской полицией, на дорогах установили заграждения. Сначала все решили, что на поле рухнул немецкий или американский самолет. Однако где же его экипаж? Стали происходить странные вещи: по слухам, немецкие шпионы пытались прорваться через оцепление с катафалком, уверяя, что собираются забрать тело некоего покойного.

Бренные останки ракеты были аккуратно собраны офицерами шведских ВВС и под охраной отправлены в Стокгольм, где ученые из военной лаборатории подвергли их тщательному изучению.

Всех детишек, взявших себе небольшие обломки ракеты в качестве сувениров, попросили сдать их в полицию, и в Стокгольм хлынул поток мелких осколков и обломков. Один мальчик приволок домой довольно крупный обломок ракеты и разобрал его на части. К тому времени, когда в его доме появилась полиция, он успел собрать все, как было. Другого «мародера» застали за разматыванием катушки. В целом обломки ракеты были в хорошем состоянии, гораздо лучшем, чем если бы ракета рухнула на землю, не взорвавшись в воздухе. Однако многих частей по-прежнему недоставало.

Наконец все обломки были собраны и заперты в огромной комнате, на какое-то время шведское правительство предпочло забыть о них. Когда, несколько дней спустя, из ставки Гитлера позвонили Дорнбергеру, который в тот момент находился в Близне, он заверил, что, даже если союзники получат доступ к обломкам ракеты, специфический механизм управления «Вассерфаля», несомненно, введет их в заблуждение.

Как время от времени напоминал доктор Джонс, в Пенемюнде по-прежнему продолжались испытания ракет, это было видно из того, что ученые предупреждали о запуске немецких радиолокационных станций слежения (над расшифровкой их перехватов как раз трудились в Блетчли), чтобы там могли определить место падения ракеты. То, что им не всегда это удавалось, никоим образом не делало угрозу менее реальной. А загадочные стартовые площадки-бункеры во Франции, на обустройство которых немцы по-прежнему не жалели бетона, создавали неверное впечатление какой-то дьявольской мистификации.

Случайно удалось подслушать разговор между двумя немцами, взятыми в плен во Франции. В этом разговоре были упомянуты немецкие ракеты весом до 20 тонн. «Опасность, – записал сэр Алан Брук после долгого совещания 27 июня, – представляют собой ракеты с боеголовкой весом до 5 тонн…»

Теперь все внимание было обращено на Близненский полигон.

Еще в марте 1944 года Джонс начал подозревать, что в польской Близне немцы проводят испытания своего секретного оружия. Перехваченные шифровки позволили связать испытания самолетов-снарядов с СС. Как следствие, в середине апреля была проведена аэрофотосъемка Близны: на снимках были отчетливо видны усовершенствованные катапульты для запуска самолетов-снарядов, располагавшиеся на огороженной территории значительных размеров.

В мае эта площадка снова была сфотографирована, однако фотоснимки не были расшифрованы до 3 июня, хотя «секретные источники» в мае не раз сообщали о проведении в Близне ракетных испытаний. В начале июня в Блетчли перехватили шифровку, в которой сообщалось о количестве «оборудования», периодически отправляемом из Близны в Пенемюнде.

В конце июня три донесения, поступившие из Польши, позволили предположить, что это «оборудование» может быть связано с ракетами «А-4». Подозрения подтвердились, когда были изучены последние фотоснимки Близны. На них было видно, что катапульта для самолетов-снарядов разобрана. Между тем на основании данных, полученных в результате очередной аэрофотосъемки Близны, можно было говорить о возросшей активности противника: на железнодорожных путях рядом с площадкой стояло несколько закамуфлированных составов, а также цистерн, подобных тем, что когда-то были замечены в Пенемюнде. Объяснение этому могло быть только одно.