Ладислас Фараго - Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании

Бёрл резко ответил, что Вашингтон не может рассматривать подобные предложения, если они не исходят от правительства и получены не по официальным каналам. Более того, и сам Дэвис в искаженном виде изложил результаты своего визита и свои возможности в Берлине, и поэтому он не рассматривается в Вашингтоне как заслуживающий доверия посредник между американским и германским правительствами в каком бы то ни было деле.

– Вы хотите, чтобы германское правительство официально заявило то, о чем Дэвис говорит неофициально? – спросил Льюис.

– У германского правительства есть в Вашингтоне компетентный представитель для передачи любых посланий подобного характера, – ответил Бёрл.

Встреча закончилась холодно, что почувствовали оба ее участника, и Льюису было ясно, что Дэвис является персоной нон грата для администрации Рузвельта. Он понял также, что и его роль во всей этой истории рассматривается как весьма неприглядная. Оскорбленный и озлобленный, он на протяжении недели часто встречался с Дэвисом, изыскивая пути и возможности заставить Рузвельта принять план Дэвиса или, если президент откажется, наказать его.

Пожалуй, как никогда ранее на протяжении своего пребывания у власти Льюис не был так уверен в своих значимости и влиятельности. В конце концов он решил, что безразличие к вопросу мирного урегулирования и такое неуважительное отношение Рузвельта к нему лично не должны оставаться безнаказанными.

Дэвис приступил к выполнению своих обязательств перед Герингом даже раньше, чем предполагалось. Начинался второй акт этой невероятной драмы.

На пресс-конференции 4 мая 1940 года заместитель госсекретаря Самнер Уэллес стал объектом того, что могло выглядеть как (а возможно, и имело целью) скандальное расследование. Корреспондент из Детройта расспрашивал его о статье, «как правило, ответственного журналиста», опубликованной несколько недель назад, где утверждалось, что Уильям Роде Дэвис, «осуществивший ряд сделок с мексиканским правительством», внес в фонд демократической партии «подарок в 250 тысяч долларов… разделенный между национальным комитетом и пенсильванской партийной организацией».

Известие о взносе Дэвиса серьезно обеспокоило администрацию Рузвельта, пытавшуюся скрытно вести кампанию по дискредитации нефтяника в связи с сотрудничеством с нацистами. Заместитель госсекретаря попытался замять этот вопрос. Это дело, заявил он, относится к «внутренней политике», и таким образом он «не компетентен комментировать его».

Новость оказалась реальной и своевременной, но не полностью соответствовала действительности. Дело в том, что Дэвис всегда был активным сторонником демократической партии и в прошлом щедро субсидировал ее. Но теперь он порвал с Рузвельтом. Корреспонденту (и мистеру Уэллесу) было неведомо, что на сей раз он пожертвовал демократам не 250 тысяч, как об этом говорили, а 160 тысяч. Более того, эти средства он внес не в национальный комитет, а «представителю пенсильванской организации партии».

Вот как доктор Герцлет обосновал этот платеж в докладе рейхсмаршалу Герингу. Эти 160 тысяч долларов поступили из секретного фонда Геринга, насчитывающего миллионы долларов и предназначенного для подкупа и взяток, и были выделены Дэвису и Герцлету для финансирования антирузвельтовского лобби. По словам Герцлета, они были выплачены для «продвижения кандидатуры» пенсильванского политика (его имя в транскрипции шифрованной телеграммы Герцлета было искажено) «в целях… подкупа примерно сорока пенсильванских делегатов на партийном съезде в Чикаго, намеченном на 17 июля».

Внося взнос, Дэвис и Герцлет надеялись скрыть подлинный источник финансирования. В германских архивах имеются записи об использовании посредника, имеющего большое влияние в пенсильванской политике, и нефтяника-миллионера из Питсбурга. Его звали Уолтер Джонс.

Кем был пенсильванский посредник и как он собирался «покупать» голоса против Рузвельта, нам неизвестно, да это и не имеет значения. Но Джонс – совсем иное дело.

Питсбургский нефтяник не был ни пиратом бизнеса, ни политическим оппортунистом, как Дэвис. Он был кем угодно, только не пронацистом. Он также не был и противником демократической партии. Напротив, он принадлежал к той немногочисленной группе нефтяных королей, которые поддерживали Рузвельта. Пользуясь репутацией «самого крупного единоличного жертвователя в президентскую кампанию 1936 года», он был близок к Ф.Д.Р. и имел свободный доступ в Белый дом. Он также пользовался доверием министра внутренних дел Гарольда Икеса, сторожевого пса нефтяной промышленности.

Что же побудило Джонса принять вклад Дэвиса? Он сделал это не ради Дэвиса, а потому что его попросил об этом Джон Льюис.

Прожженный, хладнокровный нефтяник был покорен могущественным профсоюзным лидером, которого он считал величайшим из живущих ныне американцев. Пока Льюис и Рузвельт были союзниками, у Джонса не было проблем с определением лояльности. Он был за Рузвельта, потому что за него же был Льюис. Когда Льюис стал противником президента, так же поступил и Джонс. Но в отличие от Джонса он не выступил открыто и держал свои изменившиеся убеждения при себе, внешне делая вид, что остается преданным сторонником Рузвельта [153].

Герцлет сообщил, что Дэвис также заинтересован в поражении «антигерманского» сенатора Джозефа Ф. Гаффри. В течение многих лет сенатор от Пенсильвании был одним из ближайших союзников Льюиса на Капитолийском холме, пользуясь щедрой помощью профсоюзов. Гаффри, хотя и был человеком Рузвельта, поддержал Льюиса в его противостоянии президенту и был на его стороне в борьбе за выдвижение кандидата на пост губернатора штата в 1938 году, когда официальный кандидат от демократической партии соперничал с кандидатом Льюиса. Когда Льюис заключил соглашение с Дэвисом, Гаффри стал одним из основных сторонников нефтяника в сенате.

Кризис в отношениях Дэвиса и Гаффри наступил 15 июня 1939 года, когда Маркие У. Чайльдс, вашингтонский корреспондент сентлуисской «Пост диспатч», опубликовал статью о связях сенатора «с независимым нефтяником», который, как указывал Чайльдс, наладил поставки нефти германским потребителям из экспроприированных мексиканских скважин. «Утечку» информации к Чайльдсу организовал помощник госсекретаря А. Бёрл-мл. как часть кампании против нефтяника. Гаффри, в свою очередь, попытался с помощью Дэвиса и Льюиса дискредитировать Чайльдса. В саркастическом опровержении сенатор заявил, что Чайльдсу за эту статью «заплатил кто-то еще, помимо работодателя».

Сотрудничество Гаффри с Дэвисом зашло настолько далеко, что Бёрл решился положить этому конец. Полагая, что сенатор поддерживает нефтяника, не зная прошлого и движущих мотивов Дэвиса, Бёрл решил открыть ему глаза на махинации нефтяника и на роль Льюиса в них.