Эдвард Кукридж - Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945

После ареста Акки из Лондона отправили несколько сообщений на контролируемые немцами рации, обязывающие Акки явиться на встречу с Дессингом 11 мая. Акки доставили в винный погреб прямо из тюремной камеры, но он сумел предупредить Дессинга об опасности. Этот эпизод подробно описан в главе 13. Тем не менее группа Винуса оставалась без радиосвязи. В октябре Дессинг обнаружил, что за ним следят, не стал дожидаться ареста, перебрался в Бельгию, затем в Швейцарию и лишь после долгого и изнурительного путешествия сумел добраться до Великобритании.

29 ноября 1942 года Гискес получил приказ из Лондона – Акки и Мартенсу предлагалось встретиться с Винусом. В нем также упоминалась фотография, которую следовало предъявить вместо пароля.

Тот факт, что с Бейкер-стрит продолжали посылать подобные приказы спустя семь месяцев после ареста Акки и через девять месяцев после смерти Мартенса, кажется невероятным и неправдоподобным. Как это могло быть? Виной тому, во-первых, отсутствие профессионализма в действиях руководства и сотрудников голландского отделения SOE. Именно благодаря этому немцы располагали таким количеством захваченных радиопередатчиков и сумели ввести в заблуждение лондонских руководителей. А кроме этого, офицеры голландского отделения SOE имели слабое представление о перемещениях агентов британской секретной службы, например, таких, как Дессинг. То же самое относится и к голландской MVT. Ее руководитель полковник де Брин после войны признавал, что не владел никакой информацией об этих операциях. Во время большой радиоигры между Лондоном и Голландией прошло от 2 до 4 тыс.

разных сообщений. Голландская секретная служба получила искаженную информацию не более чем о 200 из них. Таким образом, голландцы имели основание винить во всех несчастьях англичан.

Приказ от 29 ноября поручал агенту, который «имел маленькую фотографию», отправиться по указанному адресу в Амстердаме и встретиться с Винусом. Гискес поинтересовался у Шрайдера, может ли коллега что-нибудь придумать. Шрайдер смог. В некоторых случаях у арестованных агентов находили фотографии любимых девушек или родственников (хотя иметь их при себе было строжайше запрещено). Покопавшись в бумагах, Шрайдер извлек на свет божий маленькую фотографию девочки, найденную на теле погибшего Мартенса. Решили рискнуть.

Шрайдер дал фотографию ван дер Ваальсу и послал его по известному адресу под видом только что прибывшего в страну агента. Ван дер Ваальс показал фотографию женщине, открывшей ему дверь. Это была миссис ван Лоой, которая встретила его тепло и сердечно. Она поинтересовалась, когда он прибыл из Англии.

– Вчера, – не растерявшись, сообщил он. – Меня сбросили возле Холтена. До Амстердама я добрался довольно легко.

Миссис ван Лоой предложила ему зайти попозже, тогда один из друзей проводит его к Винусу. Во время второго визита ван дер Ваальс застал у миссис Лоой человека, который сразу же начал задавать вопросы. Предатель спокойно ответил на все, не вызвав подозрений. Тогда мужчина предложил отвести его к Винусу. Они ходили по темным улицам Амстердама больше часа. Провожатый, уверенный, что гость не знает города, старался максимально усложнить маршрут, чтобы скрыть местонахождение убежища Винуса. Они прошли через центр города, затем поплутали по району, прилегавшему к порту, после чего вернулись почти туда же, откуда ушли, и заглянули в маленькое кафе.

В маленькой задней комнате им навстречу поднялся лысый человек средних лет с усталым, изможденным лицом. Несколько минут он внимательно рассматривал гостя. Ван дер Ваальс представился Антоном де Вайлде, уроженцем Брабанта. Он сказал, что уехал в Англию в 1940 году, прошел обучение в одной из специальных школ SOE и теперь вернулся работать. Затем он протянул фото, которое Винус внимательно изучил.

– Да, – через некоторое время сказал он, – с этим все в порядке. Но вам придется пройти двойную проверку. Надеюсь, вы меня поймете правильно. В последнее время было очень много арестов, и я должен быть абсолютно уверен, что вы действительно друг. Полагаю, вы можете развернуть рацию и передать сообщение в Лондон? Или, может быть, вам нужна помощь?

– Нет, – ответил агент де Вайлде. – Помощь не нужна. Но какое сообщение надо передать?

– Я хочу, чтобы радио «Оранж» передало завтра и послезавтра имена, которыми я подписал второе письмо, отправленное мной в Лондон. Если вы тот, за которого себя выдаете, ваши руководители все поймут. Если имена будут переданы, я встречусь с вами снова и представлю людям, с которыми вы хотите встретиться. Приходите послезавтра вечером по этому же адресу.

Гискес сообщил в Лондон, что Винус сомневается, и передал его просьбу. Она вызвала на Бейкер-стрит небольшую панику, однако вскоре письмо было найдено и требуемые имена прозвучали в программе радио «Оранж». На всякий случай их повторяли четыре раза – два вечера подряд: «Курт и Фиа – верьте нам».

Когда на следующий вечер Антон де Вайлде снова явился к Винусу, он был принят тепло и радушно. Осторожный Левинус ван Лоой теперь не сомневался, что к нему прибыл долгожданный радист. Предателя проводили в Харлем, где представили Коосу Ворринку и другим членам Национального комитета.

С тех пор де Вайлде стал доверенным лицом лидеров Сопротивления. Очень скоро радисты Гискеса оказались сверх меры загруженными обменом информацией между Национальным комитетом и эмиграционным голландским правительством в Лондоне. Де Вайлде приносил сообщения, изученные и отредактированные немцами. Копии всех текстов отправлялись в Берлин.

Немцы не собирались арестовывать членов Национального комитета. В тюрьме они станут бесполезными, а на их места придут новые люди, которых придется опять выслеживать и устанавливать с ними контакты… Нет уж, пусть лучше все остается по-старому. Оставляя этих людей на свободе, немцы были обеспечены постоянным притоком ценной информации. Работа де Вайлде на Национальный комитет приносила полное удовлетворение как лидерам Сопротивления, так и немецкой контрразведке. Бородач Коос Ворринк, лидер социалистов, доверял новому радисту безоговорочно. От предателя теперь не существовало никаких тайн. Очень скоро он смог доложить Шрайдеру о знакомстве со многими выдающимися политическими деятелями, и немцы были весьма довольны, получив полный список членов комитета.

Можно только догадываться, какими сведениями обогатились Гитлер и его советники о политических и стратегических планах и решениях союзников в этот период – то есть зимой и весной 1943 года. Информационные материалы от лидеров Сопротивления в Лондон шли сплошным потоком: меморандумы о политической и экономической обстановке в стране, о немецкой администрации, о развертывании воинских частей и промышленном производстве, а также регулярные отчеты о действиях и планах на будущее действующих групп Сопротивления и создании новых и т. д. Особый интерес и недоумение немцев вызвало наличие у подпольщиков подробных описаний немецких фортификационных сооружений на Хук-ван-Холланде, радарных установок в Пииле, аэродромов люфтваффе, организации работ на заводе Фоккера и ряда других секретных сведений. Разумеется, их так и не увидели в Лондоне.