Дэвид Райс - Византийцы. Наследники Рима

О светском, мирском строительном стиле мы знаем гораздо меньше, чем о церковном, потому что почти ничего из гражданских зданий не уцелело. Поэтому для того, чтобы получить какое-то представление о том, как выглядели ранние светские постройки, необходимо высматривать их в уцелевших частях мозаики и резных изделиях из кости. Почти единственное дошедшее до нас здание, остатки которого находятся в Константинополе на поверхности земли, называемое «Домом Юстиниана», расположено над морской стеной. Памятник датируется приблизительно VIII столетием (фото 25). Императорский Большой дворец к XII веку уже превратился в руины. Раскопки показывают, что часть его к тому времени использовалась как свалка. Императоры перенесли свою резиденцию в новый дворец во Влахерне, неподалеку от того места, где сухопутная оборонительная стена встречается с Золотым Рогом. Часть этого дворца сохранилась и теперь и известна под турецким названием «Текфур Серай», или «Дворец Константина Багрянородного» (фото 27). Оба современных названия обманчивы, потому что турки к его строительству отношения не имели, а монограмма Палеологов на стенах, «ПА», свидетельствует, что, по крайней мере, уцелевшая постройка была возведена одним из императоров этой династии. Это довольно скромное трехэтажное строение, однако его верхние комнаты с широкими окнами были, наверное, очень привлекательными, но явно никогда не были великолепными. Западный фасад церкви Святой Софии в Охриде, датируемый 1317 годом, носит скорее гражданский, чем церковный характер (фото 30). Почти точной ее копией является Фондако деи Турки (Турецкое подворье) в Венеции. Видимо, в нем воспроизведен также декор фасада. Судя по мозаикам собора Сан Аполлинаре Нуово, с ними вполне сравним и дворец в Равенне (фото 26).

Оборонительные сооружения византийской эпохи кажутся не слишком внушительными по сравнению с западными или мусульманскими. Разумеется, стены Константинополя, построенные Феодосием II в V веке, поражают воображение (фото 1, 2). Должно быть, их время от времени чинили, и каменная кладка каждого века легко в них различима. Крепостные стены столь же ранней эпохи сохранились в городах вроде Никеи. Отличная крепость в Трабзоне (Трапезунде), в главной своей части, датируется XIII веком. Отдельные участки стен в таких городах, как Кайсери (древняя Цезарея – Кесарея), также скорее византийского, чем турецкого происхождения. Но в этих оборонительных сооружениях нет ничего примечательного. На Ближнем Востоке на долю мусульман выпала заслуга придумать навесные бойницы, навесные башни (барбаканы), искривленный вход и так далее. Все то, что потом было принесено на Запад крестоносцами и стало неотъемлемой чертой рыцарских времен. А вот про византийцев нельзя сказать, что они уделяли много внимания архитектуре замков. Вообще-то замки строились в большом количестве, особенно в восточных провинциях, где они до сих пор венчают вершины гор и холмов. Но они обычно были небольшими по размеру и скромными по плану и структуре. Создается впечатление, что их старались построить подешевле ради неотложной нужды в обороне, а вовсе не из особой любви к этому типу постройки, которая привела к созданию готических шедевров Европы. Сам характер этих замков точно отражает византийский образ мысли: ведь военная профессия никогда там особым уважением не пользовалась, и слово ценилось выше меча и считалось важнее. Только в тех случаях, когда оборона была связана с государственным престижем, достигались поистине впечатляющие результаты, как, например, Золотые ворота в Константинополе (фото 4). Они крепкие и массивные и играли весьма существенную роль в системе городской обороны. Но при этом они же являются торжественным парадным входом в столицу и представляют собой скорее некий вариант римской Триумфальной арки, чем часть просто крепости.

О византийских домах нам практически ничего не известно, хотя высказывались предположения, что некоторые из зданий, сохранившихся по сию пору на берегах бухты Золотой Рог и которые сейчас используются под склады, на самом деле относятся к поздневизантийской эпохе. Впрочем, более вероятно, что они были построены уже после турецкого завоевания генуэзскими или венецианскими купцами, которые вели свои дела на нижних этажах, а жили на верхних (фото 28). Однако эти постройки, без сомнения, достаточно близко воспроизводят тип соответствующих зданий, существовавших при Палеологах, а может быть, и ранее.

Следует сказать несколько слов и о монастырях Афона, хотя они относятся в основном к послевизантийской эпохе (после 1453 года). Они, несомненно, позволяют составить представление о великих монастырях византийских времен. Даже если признаки оборонительного характера, отличавшие старые монастыри горы Афон, отсутствовали в городских монастырях, таких, как знаменитый Студийский монастырь (Студиос) в Константинополе, внутреннее расположение и устройство, по всей вероятности, были идентичны. Сердцем монастыря была церковь, обычно расположенная посередине и окруженная дворами. Во всех монастырях находилась большая трапезная, стены которой были расписаны фресками, и стояли столы с мраморными столешницами, по форме напоминающие букву «D».

Еще в них была библиотека, причем на Афоне для обеспечения пожарной безопасности она размещалась в высокой квадратной башне. В остальном монастырь состоял из маленьких комнат, келий, собранных в многоэтажные блоки, с открытыми галереями, выходящими во двор. В православных монастырях отсутствовали такие присущие западным монастырям особенности, как крытые аркады, дортуары и тому подобное, потому что монахи там имели свои личные комнатки. Монастырская архитектура была в Византии не такой монументальной, как на Западе. Однако афонские монастыри обладают каким-то кротким душевным обаянием, а иногда и необычайной красотой. Более всех других поражает воображение и впечатляет монастырь Симопетра (фото 31), который не зря сравнивают с дворцом Потала в Лхассе.

Одним из самых неожиданных выводов, вытекающих из рассмотрения общественной истории византийского мира, является то, что они в целом были удивительно независимы, а также на редкость индивидуальны. Правда, во всех больших поместьях были рабы, как, впрочем, и в домах городских богачей, и так продолжалось по меньшей мере до Х столетия. Однако население не только столицы, но и сельской местности кажется очень независимым по своему положению и образу мысли. Люди всегда могли и готовы были высказать свою волю. Пожалуй, иногда даже с чрезмерной готовностью, так как пристрастие к независимости личности, присущее классической и современной Греции, процветало в Византии во все века. Хотя здесь оно было более сдержанным, управляемым и не так сильно влияло на политику государства. И все же общественное мнение могло свергнуть – и свергало – императоров, неугодных правительственных чиновников или знатных фаворитов.