Эварт Окшотт - Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса

Есть некоторая вероятность, хотя и очень незначительная, что отдельные типы декоративных элементов могут указывать на происхождение из определенного региона. К примеру, в Англии есть четыре меча и монументальная медная доска, на которых можно увидеть крестовины стиля 6 с маленьким перфорированным крестом на каждом конце. Три из них, а также и сама доска были найдены в Восточной Англии, а четвертый (меч, который хранится в коллекции Уоллеса, в Хертфорд-Хаус), кажется, обнаружен во Франции и, таким образом, вполне может оказаться английским. Доска была сделана где-то позднее 1320 г., а все три меча (два из р. Уитэм близ Линкольна, а третий, фальчион, – из Торпа, близ Норвича) относятся к XIII в. Крестовины этих находок не просто похожи – они совершенно идентичны. К сожалению, сейчас одна из них утеряна, сохранился только клинок, который принадлежит Линкольнскому музею. Однако приблизительно в 1854 г. были сделаны зарисовки всех предметов, которые извлекли из р. Уитэм, а в то время крестовина еще была на месте, поэтому мы точно знаем, на что она была похожа. Оружие из коллекции Уоллеса не столь ясно выдает принадлежность к этой же группе, поскольку оно старше на 100 лет; это меч совершенно другого типа, с длинным, тонким и жестким клинком, предназначенным для фехтования. Он больше напоминает оружие римской эпохи из Нидама и Вимозы. Крестовина сделана в стиле 5, перфорированные кресты на ней немного меньше по размерам. Однако, несмотря на это, возникает сильное впечатление, что детали такого типа были не столь популярны в Англии, и только по очень странному совпадению три реальных экземпляра и одно рисованное изображение были найдены на таком небольшом расстоянии друг от друга.

Рис. 116. Кривой меч, облегающая перчатка и шлем из Апокалипсиса св. Иоанна. 1300 г.

Один из этих мечей – фальчион. Предком его был древненорвежский сакс, или, скорее, его удлиненная разновидность; если судить по иллюстрациям к манускриптам, можно сказать, что со временем фальчионы приобрели популярность на всей территории Европы. В XIII в. форма этого меча существенно изменилась: клинок в оптимальной точке удара стал очень широким. Такое изменение можно вполне отчетливо заметить на многих изображениях (рис. 116), но, кроме того, сохранилось, как минимум, два реальных экземпляра. Один из них нашли в 1861 г. в том месте Парижа, где стоит тюрьма Шатле; на бронзовом навершии обнаружен герб провоста. Другой – это гораздо более красивое оружие, в превосходном состоянии. Оно находится в библиотеке собора в Дурхеме. У него большое, широкое лезвие, похожее на то, что изображено на рис. 116, но кончик его закруглен, так что острием его назвать нельзя. Возможно, что это результат слишком частой заточки и правки, из-за которой клинок потерял форму, но, поскольку в действительности его вряд ли когда-либо использовали в сражении (мы еще узнаем почему), более правильным будет предположить, что его сделали таким с самого начала. Бронзовая рукоять некогда была позолочена, и следы этого процесса все еще видны. Навершие принадлежит к типу H, крестовина выполнена в стиле 4, или, скорее, в его несколько уплощенной модификации с резко повернутыми вниз концами.

Навершие и крестовина украшены довольно хорошо выполненной гравировкой с орнаментом из листиков, причем на каждом конце располагались маленькие дракончики или виверны. На навершии к этому узору добавлены эмалевые гербы, расположенные по обеим сторонам: на одной три леопарда Англии, на другой – черный орел империи. Может показаться странным, что его вывели на оружии однозначно английском по своему происхождению, но, судя по форме, оружие было сделано в середине XIII в.; однако в то время у Генриха III и его брата Ричарда, графа Корнуолльского (первого министра и верного сторонника короля, определенно помогавшего ему своим умом и твердостью характера, которой его величеству так недоставало) были гербы с изображениями леопарда и орла.

В таком случае почему по всем признакам это именно английский меч? Даже тот факт, что в течение семи столетий он хранился в одном и том же месте этой страны, не дает оснований утверждать, что именно там его и сделали. На самом деле причина такой уверенности заключается в том, что это так называемый «меч владения», подтверждающий право семьи Коньер на манор Сокбурн в графстве Дурхем. Впервые эти земли перешли в руки Коньеров во времена епископа Фламбарда, со временем же этот дар подтвердил король Генрих II. По условиям передачи земель в первый раз, когда новый епископ въезжал в свою епархию, владелец манора должен был стоять на мосту через Тис, по которому тот должен был проехать, с фальчионом в руке. Здесь он передавал свой меч епископу, который затем возвращал его обладателю и таким образом подтверждал права семьи на обладание землями манора до тех пор, пока его преемник не приедет в Дурхем и церемонию не придется повторять с самого начала. Безусловно, нынешний фальчион не является оригиналом, существовавшим во времена правления Генриха II. Мы не знаем, зачем Коньерам приблизительно между 1250-м и 1270 гг. понадобился новый; судя по гербам на рукояти, можно предположить, что его подарил им сам король или его брат. Здесь, безусловно, возникает много возможностей для романтических домыслов.

Рис. 117. Фальчион Коньеров. Библиотека собора в Дурхеме

В последний раз эта церемония проводилась в 1826 г., когда фальчион подарил доктору Ван Милдерту сэр Эдуард Блэкетт, семья которого получила во владение манор Сокбурн. Недавно он перешел в руки декана кафедральной церкви Дурхема; он хранит его в своей библиотеке в стеклянном ящике (рис. 117).

Насколько я понимаю, это единственный случай, когда у нас в руках находится не только история «владения меча», но и он сам. Возможно, что у меча из Шатле было то же самое назначение, в противном случае было бы странно, что оружие с гербом парижского провоста нашли на том самом месте, где он заседал. По-видимому, это также было оружие церемониального характера, возможно, знак власти этого высокого должностного лица, но теперь этого в точности никто не может сказать. К сожалению, ни в одной хронике информации по этому вопросу нет, так что он остается открытым, несмотря на то что историку очень любопытно было бы узнать ответ.

Существует множество мест, право на владение которыми подтверждалось таким же образом, поскольку в Средние века это было самым обычным делом. Здесь уместно вспомнить историю Джона де Уоррена, графа Суррея (ее, как и большинство других хороших рассказов, стоит в большой степени воспринимать как исторический факт). Когда король Эдуард I проводил ревизию всех земель и проверял, на основании каких прав владеют ими феодалы, де Уоррен предстал перед королевскими уполномоченными по этому вопросу. Во время встречи граф бросил перед ними на стол давно вышедший из употребления меч и сказал: «Мои предки владели своими землями по праву ношения этого оружия; и, видит Господь, так же и я буду ими владеть». После этого чиновникам пришлось отступиться. По-видимому, аргумент был настолько весом, что спорить с ним оказалось бессмысленным, – по этому случаю мы можем судить о значении подобного оружия, передававшегося из поколения в поколение вместе с землями, на которые оно давало права.