Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

Юношеские воспоминания Гинденбурга дают наиболее точное представление о спартанских идеалах старых прусских офицерских семей. Настоящее богатство прусского офицерства, с гордостью пишет Гинденбург, в его непритязательности. Воины во все времена отличались спартанской выдержкой. Воспитание сыновей из дворянских семей в кадетских школах в значительной степени способствовало развитию стремления к простому образу жизни. Повиновение, самопожертвование и служба! Но служба на благо правящего дома, а не народа.

Итак, накануне революции 1848 года армия превратилась в символ реакции. В 1817 году в Вартбурге, во время первой серьезной революционной демонстрации, германские студенты сожгли ненавистную палку унтер-офицера. Этот символический акт имел определенные последствия. Бездушный формализм раз и навсегда заведенных порядков вынуждал горячие головы вроде Отто фон Корвина прибегнуть к открытому неповиновению. Однако это были исключительные случаи.

После отставки Грольмана временное руководство Генеральным штабом принял генерал-майор Август фон Лилиенштерн, некогда любимец Шарнхорста, а в 1814 году советник Штейна по вопросам ландвера. Его сменил стойкий консерватор, генерал-лейтенант фон Мюффлинг.

Фридрих Карл Фрейхер фон Мюффлинг в 1813 году был генерал-квартирмейстером у Блюхера, а впоследствии командовал прусскими оккупационными войсками, оставленными во Франции. Он был доверенным лицом короля и невероятно придирчивым начальником. Другим доверенным лицом был преемник Бойена на посту военного министра граф Хаке, противник реформирования. Мюффлинг приспособился к реакционной камарилье, задававшей тон при дворе, и вскоре после назначения, состоявшегося 11 января 1821 года, значительно расширил полномочия Генерального штаба. Начальник Генерального штаба армии теперь не подчинялся военному министру. Начальник штаба не мог действовать против воли военного министра, но в соответствии с новыми правилами должен был консультироваться с военным министром, что предполагало возможность будущего выхода из-под опеки военного министерства. Гнейзенау был среди сторонников подобного курса, который совпадал с предложениями, сделанными Массенбахом королю.

В 1825 году был официально расформирован второй департамент, тем самым положив конец подчинению Генерального штаба военному министру. Незначительные причины зачастую приводят к значительным последствиям. Мюффлинг, начальник Генерального штаба армии, был выше по должности фон Лилиенштерна, начальника второго департамента, и не мог получать приказы от нижестоящего.

С этого момента Генеральный штаб существовал на равных с военным министерством. Правда, начальник штаба пока еще не был официальным советником Верховного главнокомандующего, как об этом мечтали Массенбах, Шарнхорст и Гнейзенау, а только советником военного министра. Мало того, его советами редко пользовались в мирное время, и штаб оставался не более чем проектной организацией. Подобная история произошла и с третьим департаментом, генерал-адъютантским. В 1824 году был вновь создан военный кабинет под названием «Отдел по личным делам» под руководством генерал-адъютанта, генерал-майора фон Витцлебена, умного, трудолюбивого, придерживавшегося консервативных взглядов, одного из ближайший друзей короля. Этот департамент в скором времени достиг огромного влияния. Витцлебен, ставший в 1833 году военным министром, был советником короля даже по таким вопросам, как мобилизация, хотя фактически они входили в компетенцию Генерального штаба. Таким образом, сформировался триумвират (военный кабинет, военный министр и Генеральный штаб), который воздействовал на военную политику Гогенцоллернов вплоть до 1918 года.

Под давлением военного кабинета и Генерального штаба влияние министерства как конституционного органа постепенно сходило на нет. С течением времени стало казаться, что зять Витцлебена, всесильный и крайне честолюбивый генерал-адъютант Эдвин фон Мантейфель, одержит победу в борьбе двух неконституционных дворцовых сил и обеспечит доминирующее влияние военного кабинета. Позднее, в эпоху Мольтке, благодаря победам в датской, австрийской и франко-германской войнах, пальма первенства, казалось, перешла Генеральному штабу.

Мюффлинг провел реорганизацию Генерального штаба, который теперь состоял из трех «главных отделов». Первый отдел занимался вопросами личного состава (предшественник Главного управления), второй занимался вопросами, связанными с подготовкой, маневрами, дислокацией и мобилизационными планами, а третий – всеми техническими вопросами, включая артиллерию.

Изменения коснулись и военной формы, которая стала необыкновенно красивой. Синий мундир с пунцово-красным воротником и отделкой по обшлагам, расшитым серебром; белые брюки, серебряные эполеты и шляпа с белыми перьями. На полевой форме пунцово-красная отделка являлась отличительным знаком офицеров Генерального штаба. Согласно записям от 1821 года Генеральный штаб в составе восемнадцати офицеров (два генерал-майора, девять майоров, три капитана и четыре лейтенанта) базировался в Берлине. Пять офицеров были людьми незнатного происхождения. Во взаимодействии с Генеральным штабом работали тригонометрическое бюро (три офицера) и топографическое бюро (тридцать пять офицеров). Более половины штата топографического бюро составляли люди незнатного происхождения. Напрашивается вывод: для среднего класса технические службы являлись входной дверью в армию. Двадцать семь офицеров Генерального штаба служили в штабах армейских корпусов, двадцать в дивизионных штабах и шесть в качестве военных атташе за границей.

Мюффлинг возобновил принятые при Шарнхорсте поездки офицеров Генерального штаба с целью проведения рекогносцировки. Кроме того, он ввел собственные новшества. Например, военные игры (Kriegsspiel), в ходе которых оперативные ситуации разыгрывались на карте или в «песочнице».

Рассказывали, что как-то прусский военный атташе князь Карл фон Гогенлоэ описывал эти методы группе высокопоставленных австрийских офицеров. Они слушали его с неприкрытым удивлением. Наконец один из офицеров поинтересовался, как они ведут счет в ходе игры. Пруссак ответил, что никто не вел счета, ведь, в конце концов, они же не играли на деньги. «В чем же тогда смысл игры?» В 1866 году прусский Генеральный штаб равнодушно и беспощадно разделался с людьми подобного психического склада.

Мюффлинг, разрабатывая штабные поездки, находился под влиянием поражения 1806 года и считал, что расположенная среди равнин Пруссия может быть опять атакована коалицией, которая может прийти, как в Семилетней войне, с запада, юга и востока. Мюффлинга одолевали те же проблемы, связанные с географическим положением Пруссии, которые толкнули Фридриха Великого на превентивную войну с Саксонией. Придуманные Мюффлингом ситуации были связаны с вторжением врага с запада, из Вестфалии и Рура, с войной против австро-саксонского альянса (вполне реальное предположение, учитывая, что в 1815 году Пруссия приобрела значительные территории) и организацией обороны против вторжения с востока. Его мысли были строго ограничены оборонительными войнами. Ему была чужда, и с моральной, и с практической точки зрения, идея о превентивной войне.