Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

С 1858 года реформирование армии стало самым животрепещущим вопросом. Конфликт, возникший между парламентом, армией и королем, омрачил Мольтке первый год пребывания в должности начальника Генерального штаба. Предполагалось, что двадцать пять процентов государственных доходов будут уходить на проведение реформирования армии: введение трехлетнего срока службы, перегруппировку армии (теперь она состояла из тридцати девяти пехотных и десяти кавалерийских дивизий) и проведение других реформ. Сторонники прогресса, левые и так называемое прогрессивное большинство парламента, продолжали видеть в армии инструмент старого режима и категорически возражали против увеличения расходов на нее. Они относились к армии как к реакционной силе, враждебной по отношению к парламенту.

И это вполне объяснимо. Парламент практически не имел власти над армией. Ему досталась лишь весьма сомнительная честь проголосовать за увеличение ассигнований. Военный министр не являлся членом парламента, а на органы, подобные военному кабинету, парламент не имел никакого влияния.

Итак, разногласия по поводу увеличения ассигнований стали основной прусской проблемой. Мы уже говорили о том, что имущие классы обладали приоритетным правом при голосовании. Теперь они полностью осознали собственную значимость и боролись за право реально участвовать в делах государства.

Мольтке избегал вмешиваться в этот конфликт. Прогрессисты с невероятной энергией обрушивались на департамент личных дел, и Генеральный штаб просто не мог оставаться в стороне. Мольтке имел вполне определенное мнение. Народный протест соответствовал духу времени, но никогда нельзя позволять затрагивать армию, являющуюся основой государства.

К сожалению, многие из тех, кто разделял мысли Мольтке, не обладали его хладнокровием. Офицеры испытывали нечто похожее на ту ярость, которая охватывала офицерский корпус при воспоминаниях об оскорблении, нанесенном им в марте 1848 года; многих бы очень устроила возможность уладить вопросы с помощью небольшого кровопролития. Так что, когда в 1861 году на престол вступил король Вильгельм I, обстановка была, прямо скажем, накаленной.

Монарх, при условии сохранения королевской власти над армией, продемонстрировал откровенное желание сотрудничать с парламентом. Ряд министров, в том числе друг Мольтке фон Патов, министр финансов, не возражали против компромисса. В высших сферах имелись и другие признаки примиренческих настроений. Принцесса Фредерик, истинная дочь принца-консорта, еще годом ранее составила документ относительно прусского парламентаризма, и ее муж, безусловно, придерживался прогрессивных взглядов. Но все это было пустое. Армия Вильгельма не только не собиралась сдаваться, но и была готова поплатиться за собственную непримиримость. В тяжелые моменты Мольтке рисовал мрачные картины. Его вполне могли отстранить от должности, или, что еще страшнее, его могла постигнуть участь английского Чарльза I. Но уже ничто не могло остановить упрямого начальника Генерального штаба. Армия была опорой монархии. Следовательно, о компромиссе не могло быть и речи.

Тремя годами ранее произошло событие, которое в некотором роде должно было оказать влияние на будущее. В политику неожиданно ринулась такая впечатляющая личность, как генерал фон Роон. В то время генерал командовал 14-й пехотной дивизией, расположенной в Дюссельдорфе. Это был человек-гора, темноглазый, с кустистыми бровями и вызывающе вздернутыми кверху усами; типичный прусский сержант. Он сам любил называть себя «королевским сержантом». Однако другие, умышленно стараясь провести различие между ним и остальными членами его семьи, называли его «негодяй Роон».

В 1858 году Роон создал документ под названием «Конституция Отечества». Этот любопытный документ предусматривал трехлетний срок службы, увеличение численности армии и слияние подразделений, в которые входили молодые члены ландвера, с основной армией.

Этот документ привлек внимание Вильгельма, в то время еще принца-регента, и в результате в 1859 году Роон оказался на посту военного министра. Теперь Роон стал высказываться еще более решительно. Армия, считал он, является профессиональной школой аристократии, и во главе ее, естественно, должен стоять король. Роон был в основном озабочен тем, чтобы, как он любил говорить, «в путанице конституционных идей» сохранить позицию монарха в качестве Верховного главнокомандующего. Нет ничего удивительного, что Вальдек, лидер прогрессистов, имел прямо противоположное мнение.

В 1861 году, помимо вступления на престол Вильгельма, произошел еще ряд интересных событий. В июле студент русско-германского происхождения предпринял неудачную попытку покушения на прусского монарха в Баден-Бадене. Мантейфель бросил вызов члену парламента Твестену, который сравнил Майтенфеля со всесильным австрийским генералом, в значительной степени ответственным за недавние беды, постигшие Австрию. В гуще событий неизменными оставались лишь парламент и Роон. Первый по-прежнему отказывался утвердить увеличение расходной сметы на армию, второй продолжал оставаться военным министром.

Хотя внешне все обстояло относительно спокойно, Мантейфель и Роон были уверены, что их противники из парламента в один прекрасный день выйдут с призывами на улицы. Роон считал, что непременно будет предпринята попытка революции. По мнению Мантейфеля, пробил час, когда следовало принять меры по предупреждению возможной попытки. В результате был создан план военного coup d'etat [10], направленный против парламента.

Генерал фон Гаертринген получил приказ разработать детальный план наступления на Берлин. Любопытный факт. Когда план наступления был готов, Генеральный штаб начал препятствовать его выполнению. Десятью годами раньше подобный поворот событий был просто невозможен.

Данный план предусматривал захват Берлина войском численностью около тридцати пяти тысяч человек. Они должны были занять укрепленную позицию у дворца, расположенного в центре города, и ждать подхода воинских подразделений из других частей страны; между дворцом и казармами была установлена телеграфная связь. В случае сопротивления со стороны масс перед захватом следовало провести артиллерийский обстрел. Командующие в Штеттине, Бреслау и Кенигсберге получили секретные приказы, содержавшие план, с указанием: вскрыть конверты после получения телеграфной шифрограммы.

Руководить смелым предприятием Мантейфель и Роон доверили старому фельдмаршалу Врангелю. Король, ознакомившись с планом операции, лично подписал секретные приказы. Позже, когда король потерял самообладание и вновь заговорил об отречении, произошел интересный случай с фельдмаршалом Блюхером, который заявил, что не может идти речи об отречении. Секретные приказы угрожают военным судом любому офицеру, идущему на уступки народу. Король не может предстать перед военным судом, но перед Божьим судом предстает даже король.