Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

Это был смертный приговор. После дня рождения императора на обеде с членами большого Генерального штаба у Вальдерзе состоялся разговор с генералами Шлифеном и Оберхоффером. Затем он подошел к императору и попросил разрешения выйти в отставку. Император был в превосходном настроении. «Я всего лишь хочу, чтобы мой начальник штаба был своего рода секретарем, – сказал он, – поэтому мне нужен более молодой человек». Он предложил Вальдерзе 9-й армейский корпус в Альтоне. Это прекрасное место; оттуда он сможет следить за Бисмарком, который после отставки жил во Фридрихсру. Кроме того, недалеко был Гамбург с десятками тысяч пролетариев. Вальдерзе был жутко потрясен и продолжал настаивать на просьбе об отставке. «Он сам хочет быть начальником штаба. Господи, помоги нашей стране». Настоящий cris de coeur [13], один из немногих в дневнике Вальдерзе.

Однако император и письменно и устно продолжал отклонять просьбу об отставке. 31 января он принял Вальдерзе, и тот, воспользовавшись случаем, объяснил императору, что армия приходит в упадок. «Впервые слышу об этом!» – воскликнул пораженный император. На этот раз Вальдерзе подчинился и принял командование армейским корпусом. Шлифен сменил его на посту начальника Генерального штаба.

С уходом Вальдерзе резко улучшилась атмосфера и в самом Генеральном штабе, и в армии. Политические интриги были чужды обычному офицеру. Солдаты выполняли свой долг и повиновались приказам. Армия не простила Вальдерзе излишних политических амбиций, впоследствии по той же причине пострадал Шлейхер. Только крайние консерваторы и милитаристы, как среди военных, так и среди политиков, видели в Вальдерзе великого человека.

Он не был счастлив в Альтоне. Ходили слухи о скандалах, связанных с его именем. На офицеров Генерального штаба, майоров Заха и Либерта, бывших «газетных гусаров», было наложено дисциплинарное взыскание, а неподобающее с точки зрения офицера Генерального штаба сотрудничество с журналистами и парламентариями послужило причиной для снятия их с занимаемых должностей. Годом раньше расположения монарха лишился Стокер.

Стареющий Вальдерзе по-прежнему испытывал ностальгию по власти, но не впадал в отчаяние. Он все еще ждал знака, и время от времени казалось, люди манят его к себе. В период с 1892-го по 1894 год во Франции, Испании и Италии анархисты совершили ряд противоправных действий, завершившихся убийством президента Франции Карно. В ответ на эти события немецкий угольный магнат Фрейхер фон Штум начал кампанию по принятию энергичных контрмер. И вновь Вальдерзе решил, что пробил его час. Опять реакционеры бросали взгляды в сторону «сильного человека», находившегося в изгнании в Альтоне. Мудрый изгнанник из своего убежища Фридрихсру предостерегал соотечественников от бессмысленной политической эскапады. Но политики оставались вечными мальчиками, рассерженными романтиками, крестоносцами и прочими неисправимыми людьми.

Каприви вел ожесточенную борьбу за увеличение ассигнований на армию. В конце концов император был вынужден заявить, что, если этот «полусумасшедший рейхстаг» будет и впредь тормозить решение вопроса, он пошлет его к черту. Обстановка нагнеталась. Молодой Мольтке посоветовал Вальдерзе оставаться в тени, поскольку его величество пошлет за ним. Гаммерштейн упорно настаивал, что существует единственно возможный путь – спровоцировать рабочих и открыть стрельбу.

Вновь встал вопрос о военной диктатуре. Вальдерзе, похоже, воспринял эту ерунду достаточно серьезно. Гольштейн разволновался, забеспокоились и Эленбурги. Судя по всему, Филипп Эленбург боялся, что Франция и Россия могут воспользоваться внутренними разногласиями и задуматься относительно превентивной войны. Все действительно зашло довольно далеко. Французская пресса начала строить предположения относительно возможного распада империи, и некий капитан Молард из французского Генерального штаба издал книгу, в которой заявил о притязаниях Франции на левый берег Рейна.

26 октября 1894 года император, под давлением землевладельцев Восточной Пруссии, уволил Каприви. По мнению Стокера, наступил момент для «активных действий». Вальдерзе должен стать канцлером. Следует покончить с рейхстагом и подрывными элементами; заменить всеобщее избирательное право системой выборов с участием профессиональных и классовых представителей. Однако император не нуждался в Вальдерзе. Приход Вальдерзе означал борьбу, а император никогда не стремился к борьбе. Он хотел быть со всеми в дружеских отношениях.

Политика Каприви спровоцировала кризис у землевладельцев Восточной Эльбы, что, в свою очередь, привело к ввозу дешевого русского зерна. Ряд малопродуктивных фермерских хозяйств пошли с молотка. Появились очевидные признаки распада класса, который некогда снабжал германский народ лидерами. Придворный титулованный церемониймейстер по ложному анонимному заявлению был заключен в тюрьму; настоящий преступник, другой церемониймейстер, тоже был титулованной особой. Два берлинских журналиста и чиновник из политической полиции были привлечены к суду за распространение ложной информации. Вальдерзе не остался в стороне. Шуман, которого Вальдерзе использовал в качестве источника информации, был замешан в этом деле, и Вальдерзе помог ему тайно бежать в Италию. В этой атмосфере невольно рождались мысли о диктатуре, и многим казалось, что в этом единственное спасение. Вальдерзе пребывал в полной боевой готовности. Теперь можно и пострелять. Армия будет подчиняться офицерам и пойдет против социал-демократов. Но никто не испытывал особого стремления к братоубийственной войне, и не было никакой стрельбы.

Над Вальдерзе нависли тучи. В 1895 году любовница Гаммерштейна, актриса, проговорилась, что издатель «Kreuzzeitung», чей лозунгом был «С Богом за короля и страну», получил взятку в размере двухсот тысяч марок и пустил их на собственные нужды. Гаммерштейн был политическим наставником Вальдерзе и его самым горячим поклонником. Он сбежал в Тироль, оттуда в Грецию, где был арестован. Его вернули домой и приговорили к трем годам тюремного заключения.

Как это ни странно, но Вальдерзе все еще считался потенциальным военным лидером. Он мог оправдать себя, поскольку, если бы началась война, он командовал бы восточной армией. Вальдерзе отвергал новую теорию Шлифена, будто бы первый удар следует нанести по Франции. В 1897 году он вновь предлагает императору решить социальные вопросы с помощью силы, поскольку рассчитывать можно только на армию. Император с улыбкой отвечает Вальдерзе, что если дело дойдет до стрельбы, то он уверен, что Вальдерзе хорошо выполнит эту работу. В ответ Вальдерзе выражает надежду, что его величество не будет ждать, пока он слишком состарится. «Мы подумаем над этим», – по-прежнему улыбаясь, отвечает император. Вот так-то!