Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

В это время Нейрат наконец добился встречи с Гитлером и объяснял, насколько обеспокоены генералы планами Гитлера. Нейрат попытался убедить фюрера, что, если он будет терпелив, все поставленные им цели удастся достичь мирными средствами. Гитлер ответил, что не может ждать, на что Нейрат ответил, что не хочет испытывать чувство вины за сотрудничество в подобного рода делах. Вполне возможно, что именно после этого разговора Гитлер решил принять меры против бунта, который, как он чувствовал, назревает в министерстве иностранных дел и в Генеральном штабе.

Если Гитлер собирался нанести удар, то все обстоятельства складывались в его пользу. Прежде всего, к концу января почти все генералы находились в Восточной Пруссии, принимая участие в штабной поездке под руководством фон Рундштедта. В это же время генерал Витцлебен, командующий 3-м военным округом, один из немногих, кто не боялся Гитлера, заболел и остался в Дрездене. И это еще не все.

24 января Геринг выложил перед Гитлером досье, собранное на жену Бломберга. Возможно, что тогда же он показал документы, имеющие отношение к Фричу. За Фричем, по возвращении из Египта, по-прежнему тенью следовали агенты гестапо. Что же касается жены Бломберга, то, согласно документам отдела полиции, связанного с проституцией, она была обычной «ночной бабочкой» и однажды задерживалась за продажу порнографических открыток. С Бломбергом все было ясно, и Гитлер переключил мысли на Фрича, поскольку он мог стать преемником Бломберга. Учитывая такую возможность, Геринг и Гиммлер запаслись документом, компрометирующим Фрича. Что же это был за документ? Свидетельские показания некоего Шмидта, известного шантажиста, да еще и гомосексуалиста, что в ноябре 1934 года в Потсдаме на товарной станции Фрич совершил развратное действие. Гитлер уже видел этот документ в 1935 году и приказал его сжечь. Само собой разумеется, что приказ не был выполнен.

На следующий день Гитлер рассказал Хоссбаху о бумагах, попавших ему в руки. Хоссбах, зная о плетущихся интригах, заявил, что это не более чем грязная попытка дискредитировать командующего армией. Тогда Гитлер попросил Хоссбаха пригласить Фрича к нему на завтрашний вечер, но строго-настрого запретил говорить о причине вызова. Хоссбах все-таки решил предупредить Фрича.

«Это грязная ложь!» – такими были первые слова Фрича. Он не имел понятия, что стоит за всей этой возней. В голову воспитанному в традициях старой школы Фричу никогда не закрадывалась мысль, что глава шестидесятимиллионного государства может прибегнуть к бандитским методам ради достижения политических целей. В этот момент Фрич думал только о том, что задета его честь.

Теперь Гитлер имел компромат на причиняющих беспокойство лидеров армии, Бломберга и Фрича. Хотя он часто хвастался своей способностью принимать молниеносные решения, в действительности он не был наделен этой способностью и руководствовался скорее интуицией, чем здравым смыслом. Он весьма смутно представлял, как следует действовать в конкретной ситуации. Тем не менее, 26 января он вызвал Бломберга, и в середине дня Йодль через Кейтеля узнал об отставке Бломберга. Кейтель рассказал Йодлю, что Гитлер хотел 30 января сообщить народу суть дела, но в таком случае скандал вокруг Бломберга затронул бы тех, кто был свидетелями у него на свадьбе.

Позже Кейтель рассказывал Йодлю (в глазах у него стояли слезы), что он посетил Фрича и Редера, чтобы обсудить вопрос о преемнике Бломберга. В тот момент Йодль знал, что Бломберг как-то предлагал Геринга в качестве своего преемника, но Гитлер не согласился с его предложением. Даже Герингу нельзя было давать слишком много власти.

Посыпались предложения. Хоссбах предложил создать три министерства (для каждого рода войск) во главе с министром сухопутных сил. Гитлер, Геринг и Гиммлер категорически забраковали такой вариант; он им пришелся не по вкусу. Решение, наилучшим образом устраивавшее Гитлера, исходило от Бломберга. На следующий день, объявив о своем уходе, Бломберг в качестве своего преемника предложил кандидатуру Гитлера. Действительно, логичный результат всей политики Бломберга, но с точки зрения генералов, последователей Секта, это была измена. Кроме того, Бломберг сказал Гитлеру, что Фрич вполне может иметь нетрадиционную сексуальную ориентацию. Фрич, объяснил Бломберг, всегда был чудаковатым, никогда не был женат и не имел никаких отношений с женщинами.

Судьба Фрича была решена. Дрожащий от гнева, не чувствуя под собой ног, вечером 26 января Фрич появился у канцлера. Он всегда считал, что Гитлер доверяет ему. Он дал Гитлеру слово чести, что документы заведомо ложные. Но честное слово прусского генерала и дворянина ничего не значило для Гитлера. Он лично устроил Фричу очную ставку со Шмидтом, с этим вымогателем, человеком, имевшим судимости. Шмидт заявил, что узнал Фрича. Геринг присутствовал на «очной ставке», и, естественно, поверил Шмидту, а не генералу. Внешне спокойный Фрич покинул кабинет Гитлера, но это был уже сломленный человек. Он не мог поверить, что подобные вещи происходят в Германии.

Далее полковник Хоссбах предложил заслушать начальника Генерального штаба, и той же ночью к канцлеру был вызван Бек. Гитлер показал Беку документы и спросил, не занимал ли Фрич у него деньги, ведь надо же ему было расплатиться с шантажистом. Бек с негодованием отверг это предположение. Но даже на такого проницательного, дружелюбного и порядочного человека, как Бек, произвели впечатления доказательства, представленные Гитлером. Хоссбаху стоило огромного труда разъяснить Беку истинную природу вещей, суть закулисной игры, благодаря которой был опорочен безупречный офицер.

Теперь встал вопрос, как поступить с Фричем. Гитлер и Геринг хотели устроить показательный суд, но существовала альтернатива в виде военного суда. И вот тут-то Фрич совершил грубую ошибку. Строго говоря, он подпадал только под военную юрисдикцию, на восстановлении которой сам же и настаивал. Абсолютно уверенный в своей невиновности, он, получив повестку, не задумываясь, пришел в штаб гестапо.

С этого момента агенты гестапо стали врываться среди ночи в казармы и арестовывать тех, кто когда-либо был ординарцем Фрича. В этом не было ничего странного, ведь нужны были свидетели безнравственного поведения Фрича. Дежурные офицеры не отваживались помешать действиям гестаповцев. Было что-то зловещее в том, что тот же самый полицейский чиновник, который отвечал за эти действия, направил полицейский наряд, расправившийся со Шлейхером и Бредовом.

Против генералов сплотилась огромная сила, но, самое главное, генералы больше не были уверены в беспрекословном подчинении армии. Военно-морской флот принял самое простое решение: сохранял нейтралитет. Люфтваффе подчинялось непосредственно Герингу, и этим все сказано. Против армии выступали национал-социалистическая партия, полиция и гестапо. Кроме того, диктатура владела всеми средствами связи, включая прессу и радио. Генералы попросту не имели возможности обратиться к народу. Но в любом случае, как бы им удалось оправдаться перед рабочим классом, которого гитлеровская программа перевооружения наконец-то избавила от безработицы? Но даже не это было самым слабым местом. Генералам был необходим вдохновитель, человек не просто решительный и смелый, а известный, завоевавший уважение народа. Увы, такого человека в генеральской среде не существовало.