Адам Улам - Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года

Наконец знаменательный день настал. Нам потребуется погрузиться в забытую атмосферу политического вечера, когда острые идеологические разногласия никоим образом не влияли на традиционное русское гостеприимство, а выступающие, обращаясь к противнику, уснащали свою речь обращениями «высокоуважаемый» и «дорогой». Обращения, которые в скором времени стали использовать большевики, – «подлецы», «обыватели», «ренегаты» – казались невероятными в устах радикально-либеральной интеллигенции. Считалось, что оскорбления и брань являются прерогативой реакционеров и полицейских чинов. Интеллигенция даже в споре не забыла о хороших манерах. Уже было известно, что Ленин иногда пренебрегает цивилизованными правилами политической игры и иногда его аргументы бывают излишне ядовитыми. Разве не относился Рахметов Чернышевского с презрением к вежливой форме обращения и ведения спора как к пережитку, недостойному настоящего революционера? Однако именно Ленин сделал грубость важной принадлежностью классовой борьбы.

Тема обсуждения, как может догадаться читатель, касалась будущего крестьянской общины и действительно ли в России сначала одержит победу капитализм, а уж потом ему на смену придет социализм. Михайловский был социалистом и до некоторой степени марксистом. Почему Карл Маркс не допускал, что крестьянская община даст России возможность пропустить стадию капитализма и социализм наступит сразу после свержения самодержавия? По своему характеру это будет сельский социализм. России ни к чему следовать западной модели и так далее. Оратор с его хитростями, пафосом, ссылками на такие непререкаемые авторитеты, как Чернышевский, Герцен и Маркс, не мог не вызвать восхищения сторонников.

Наступила очередь оппонента. С горячностью, имевшей успех у присутствующих, Владимир Ульянов отметил, что Чернышевский, Маркс и прочие говорили о крестьянской общине некоторое время назад, когда еще не шел разговор о стремительном развитии капитализма в России. Идеализированная община существует только в воображении народника; а на самом деле в крестьянской общине идет процесс экономического распада. Его речь, полная язвительных замечаний, была подкреплена убедительными доказательствами и статистическими данными. Чаепитие, выступления других ораторов, споры затянулись до глубокой ночи. Расходясь после встречи по соседним дачам (дискуссия проходила в пригороде Самары), большинство участников находились под впечатлением красноречия и фундаментальности философских воззрений Михайловского. Но марксистская позиция не была уничтожена; Михайловский высоко оценил интеллект и ораторские способности Ульянова. «Выразитель мыслей» интеллигенции вскоре уехал, позабыв цилиндр, который его ученики разрезали на узкие полоски и разобрали на память о великом дне, проведенном их кумиром в Самаре.

С самарским периодом в жизни Ленина связан еще один, гораздо более значительный эпизод. Осенью и зимой 1891/92 года многие районы России были охвачены голодом. Причинами послужили летняя засуха, небывалый прирост населения, неэффективность сельскохозяйственной и транспортной систем России. Правительство связывало бедствие с экспортной политикой в отношении зерна и с отсутствием надлежащих мер по предупреждению национальных катастроф. Самара оказалась в самом эпицентре бедствия. Наступление голода вывело власти из привычного для них дремотного состояния. Наиболее активные члены общества присоединились к правительству, пытаясь спасти крестьян от голода и эпидемий, которые повлек за собой голод. Лев Толстой, оставивший на время чтение нотаций, взялся за организацию комитетов по оказанию помощи голодающим; народники вместе с государственными чиновниками – за организацию столовых и пунктов оказания медицинской помощи. В Самаре большинство членов радикальных кружков, бывшие политзаключенные и ссыльные вместе с государственными чиновниками приняли участие в гуманитарной работе. Исключение, одно из немногих, составлял Владимир Ульянов.

В Самаре среди политических ссыльных находилась Мария Яснева. [69]

После замужества она взяла фамилию Яснева-Голубева. Мы уже встречались с этой неприятной женщиной, которая в знак классового протеста проливала чай и варенье на белоснежные скатерти Марии Александровны Ульяновой. Она была русской якобинкой, ученицей Заичневского. Впоследствии Яснева-Голубева стала большевичкой. Она пережила Ленина, и старая ведьма (характеристика недалека от истины) любила с гордостью повторять, что из всех молодых радикалов, живших в то время в Самаре, только она и Владимир Ульянов не верили в возможность совместной работы с государственными чиновниками по оказанию помощи голодающим. Ульянов из принципа отказался принимать участие в оказании помощи, что подтверждается и большевистскими, и антибольшевистскими источниками. Но почему?

Заслуживающий доверия писатель-мемуарист Николай Валентинов (мы ещевстретимся с ним) высказывает мнение, что Яснева-Голубева оказала влияние на формирование взглядов молодого Ленина. Она была старше его на девять лет и в то время являлась ярым сторонником непримиримой борьбы с существующей социально-политической системой. В воспоминаниях, написанных в 1924 году, Яснева-Голубева намекает на влияние, которое она оказывала на Ленина: «Вспоминая разговоры с Владимиром Ильичем, я теперь больше прежнего прихожу к выводу, что он уже проникся идеей диктатуры пролетариата… (он) часто останавливался на вопросе захвата власти (один из пунктов программы якобинцев)…» А вот что она пишет в отношении усилий правительства и «общества» по оказанию помощи голодающим: «Среди передовой части самарцев только Владимир Ильич и я не принимали участие в этой деятельности… не от нежелания помочь голодающим… ведь молодежь так чувствительна к страданию других. (Но) очевидно, он (Ленин) считал, что у революционера нет иного пути». [70]

Нет никаких причин приписывать незначительной инакомыслящей женщине такое решающее влияние. Возможно, Ленин, невзирая на ее невоспитанность, искал с ней встречи. Его интересовал крайний радикализм «Молодой России», с которой она поддерживала живую связь. Но даже в двадцать один год Ленин был уже «сформировавшейся» политической фигурой, и знакомая едва ли могла оказать на него влияние. И уж конечно, его отказ сотрудничать с властями никак не связан с лозунгом крайних русских радикалов: «Чем хуже, тем лучше». Никто не думал, что голодные крестьяне способны поднять бунт. Мы впервые обнаруживаем в поведении Ленина две характерные черты, которые будут проявляться на протяжении всей его жизни. Во-первых, его невероятное упрямство, с которым он будет нападать на любые, идущие вразрез с ним, движения или идеи и безжалостно уничтожать их. И во-вторых, его парадоксальная ненависть к интеллигенции, к ее идеям, филантропии, елейному отношению к «сирым и убогим». Он был представителем этого класса и никогда не пытался выдать себя за выходца из пролетарской среды. Многие самарские чиновники, пытавшиеся чем-то помочь бедным и неимущим, были такими же служителями самодержавия, как Илья Ульянов, а Ленин всегда чтил память отца. Но здесь, как и во многих случаях, намерения либеральной интеллигенции и чиновников вызвали в Ленине сильное противодействие и приступы гнева, зачастую расстраивавшие его политические замыслы.