Адам Улам - Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года

В необычных обстоятельствах создавалась эта партия, разрушившая не только империю, но искалечившая жизни людей, собравшихся в июльский полдень в помещении мучного склада в Брюсселе. [116]

Склад кишел блохами. Из-за преследований со стороны бельгийской полиции съезд был вынужден прервать работу и переехать в Лондон. Работа съезда продолжалась до 23 августа 1903 года.

Почему же возникла тема взаимных обвинений? Обращаясь к прошлому, мы склонны увидеть в Ленине будущего диктатора, а в его оппонентах защитников демократии, начинающих понимать охватившую Ленина жажду власти. Но это слишком упрощенный подход к проблеме.

По существу, любой независимый съезд русских социалистов почти всегда вел к расколу и усилению антагонизма. Это явилось откровением и послужило серьезным уроком. Те же энергия, амбиции и идеализм, которые заставляли этих людей заниматься крайне опасным делом, мешали им урегулировать возникавшие разногласия парламентскими методами, признать свое поражение и лидерство бывшего противника. Даже в Советской России партийные съезды до тех пор, пока Сталин железной рукой не превратил их в некую пародию прошлого, являлись свидетельством ужасающих интриг, вспышек тщательно скрываемой ненависти и расколов в «монолитном единстве» большевизма. В 1903 году, столкнувшись с опасностью у себя на родине, русские революционеры могли бы работать вместе, как братья. Они яростно спорили, но обычно расставались друзьями. Столкновение мнений на съезде должно было вызвать у них сильное возбуждение, сходное по воздействию какого-нибудь наркотического средства, и высвободить силу, необходимую только для решения общих задач.

Итак, съезд проходил по заранее подготовленному сценарию, и Ленин играл в нем заранее согласованную роль представителя большинства. Эмоциональное напряжение постепенно увеличивалось. Делегаты перебрасывались нелицеприятными репликами. Возбуждение росло; со всех сторон слышались угрозы. К моменту закрытия съезда стало ясно, что эти люди вряд ли когда-нибудь смогут работать вместе. Немалым достижением явилось то, что съезд, соблюдая внешние приличия, заверил в единстве партии.

По сравнению с другими лидерами Ленин показал себя в выгодном свете. Плеханов, для которого этот съезд ознаменовал крушение всех надежд, производил тягостное впечатление. Да, его выбрали председателем съезда, но он уже был не в состоянии проявить выдержку и пойти на примирение. Отец русского марксизма обнаружил довольно-таки тяжелое остроумие, заявив: «Если Ленин действительно не соглашается с Энгельсом, его следует повесить». Он приводил неудачные примеры, вроде того, что «Наполеон обожал разводить своих маршалов с женами» или «Я помню, как Энгельс говорил, что, когда вы имеете дело с профессором, готовьтесь к худшему». [117]

Троцкий вел себя самым непостижимым образом. Он вскакивал, выступал по каждому вопросу от лица еврейского пролетариата, снисходительно обращаясь к докладчику, называл его «молодым человеком» (на самом деле тот был старше Троцкого). Он продемонстрировал такое невероятное сочетание блеска и самонадеянности, которое гарантировало ему великолепное будущее, однако привело в итоге к трагическому поражению. Даже Мартов (ему приписывался ангельский характер) навлек на себя упреки тем, что в решающий момент окончательного урегулирования спорных вопросов продемонстрировал излишнюю чувствительность и недостаточные тактические способности.

Трудно осуждать Ленина за его поведение на съезде. Он открыто рассказал о своих планах в статье «Что делать?» и стремился к созданию централизованной партии, состоящей из профессиональных революционеров. Что же касается его попытки захватить власть, то мы повторяем, что в 1903 году было преждевременно обвинять Ленина в сознательном стремлении стать диктатором. Член любой партии имеет право добиваться власти, пытаться оказать влияние на результаты выборов, интриговать и уговаривать. История вознаградила его многочисленных врагов за поражение, представив их защитниками демократии. Немногие их них заслуживают такой репутации.

В начале съезда заседания проходили лучше, чем Ленин мог ожидать. Его страхи, что экономистам удастся поднять голову, вскоре рассеялись. Двое или трое делегатов пожелали защитить свою точку зрения, но крепкий блок из сорок одного мандата, поддерживавший «Искру», лишил их этой возможности. [118]

Существовал еще один момент, связанный с исключительным правом «Искры» на проведение агитационной работы, которого опасался Ленин, но и его удалось обойти. Ленинский вариант программы партии вызвал восторженную поддержку большинства делегатов.

Однако в этой восторженной атмосфере единения все-таки прозвучал голос, выражавший несогласие. Он принадлежал Акимову, личности малоизвестной и до и после съезда, сыгравшему одновременно роль несносного ребенка и греческого хора. Акимов скорее удивлял, чем раздражал делегатов бестактными вопросами и высказываниями.

Акимов понял, что предложенная программа логически вытекает из статьи «Что делать?». Не рассматривает ли Ленин в своей статье рабочих как пассивную массу, которой должна руководить элитная партия? Похоже, что социалисты совершенно не интересуются пролетарской борьбой за улучшение жизненных условий. Что Ленин подразумевает, говоря, что централизованные органы должны контролировать партийные публикации? Мы собираемся ввести цензуру? Акимов выразил сомнение, что Плеханов, уважаемый учитель социал-демократов, мог поддержать такие недемократичные, немарксистские настроения. Плеханов был вынужден добавить (чтобы продемонстрировать, что он прежде всего революционер, а уж потом демократ), что все конституционные и демократические права должны отступить перед требованиями революции. Если люди выбирают парламент с социалистическим большинством, тем лучше. Если невежественный народ выберет неудобный с точки зрения социалистов парламент, то «революция» избавится от него. Это было сильно сказано, и кое-кто выразил неодобрение. Вне всякого сомнения, Плеханов уловил революционный настрой большинства делегатов. Позже, когда поступило предложение включить в программу требование об отмене смертной казни, большинство депутатов, выкрикивая: «А как же Николай II?» – категорически отвергли это предложение. Фактически всех присутствующих устраивал тот факт, что политические преступления не должны караться смертной казнью.

По вопросу внутреннего устройства партии искровцы твердо придерживались намеченной линии. Бундовцы решили добиться для своей организации автономного положения в русской социал-демократической партии и исключительного права представлять еврейских рабочих. Это совершенно не устраивало Ленина. Стоит уступить одной национальности в праве на независимость, как остальные – поляки, латыши, грузины и прочие – потребуют того же. Во что же тогда превратится централизованная организация? Искровцы готовы были уступить Бунду только зависимое положение в отношении проведения пропаганды и агитации на еврейском языке, то есть стать передаточным звеном для еврейских рабочих, не владеющих русским языком.