Генрих Жомини - Стратегия и тактика в военном искусстве

В передвижениях войск, непосредственно предшествовавших сражению под Лейпцигом, у Наполеона, строго говоря, было всего лишь одно операционное направление, и его армии были просто в центральной стратегической позиции, но принцип остается тем же, и поэтому пример показателен для операционных направлений.

Мне прекрасно известно, что не всегда возможно избежать боя, не идя на большие риски, чем те, которые сопутствуют отражению атаки, но Макдональд мог сражаться с Блюхером наивыгоднейшим образом, если бы лучше понимал указания Наполеона.

Не должно показаться странным, что я иногда одобряю концентрические, а иногда расходящиеся маневры, если вспомним, что среди самых блистательных операций Наполеона есть такие, в которых он применял эти две системы попеременно в течение двадцати четырех часов, например в действиях около Регенсбурга в 1809 году.

Памятная кампания 1829 года является свидетельством ценности этой системы. Если бы Порта (Османская империя. – Ред.) имела каменные крепости в узких ущельях Балкан и хорошую крепость в направлении Фракии, русские не достигли бы Адрианополя и задача не была бы столь простой.

Все же Наполеон был прав, предприняв наступление в Фриуле, поскольку австрийцы ожидали двадцатитысячного подкрепления с Рейна, и, конечно, было чрезвычайно важно разбить эрцгерцога Карла, прежде чем эти силы присоединились бы к нему. Ввиду данных обстоятельств действия Наполеона соответствовали принципам войны.

Парк Угомон, деревня Ла-Э-Сент и речушка Паплот (при Ватерлоо. – Ред.) были для Нея более серьезными препятствиями, чем знаменитая позиция Эльхинген, где его вынудили переходить через Дунай в 1805 году по руинам сожженного моста. Пожалуй, можно сказать, что мужество оборонявшихся в двух этих случаях было неодинаковым, но, исключая из обсуждения этот фактор, следует признать, что позиция, если надлежащим образом извлечь из нее преимущество, не обязательно должна быть неприступной для того, чтобы привести к провалу атаки. У Эльхингена большая высота и крутизна берегов, делавшие огонь почти неэффективным, были скорее лишены преимущества, чем были выгодны в обороне.

В любом бою одна сторона должна быть нападающей, а другая той, на которую нападают. Отсюда каждый бой для одной стороны является наступательным, а для другой – оборонительным.

Буква А на этом и других рисунках двенадцати порядков указывает на обороняющуюся армию, а Б – на наступающую. Армии представлены каждая одной линией (для того, чтобы не слишком усложнять фигуры), но следует заметить, что каждый боевой порядок должен выглядеть как две линии, развернуты ли войска в атакующие колонны, квадратами или в шахматном порядке.

Атака обоих флангов может быть успешной также в некоторых случаях, либо если сил достаточно, чтобы попытаться ее провести, либо если противник не может ослабить свой центр, чтобы оказать поддержку флангам. Как правило, ложная атака на центр и мощная атака на один из флангов, будет наилучшим способом, который можно применить против такого фронта.

Большие резервы, конечно, также могут вводиться в бой, когда это необходимо, но всегда хорошо держать в тылу, в качестве последнего резерва, два или три батальона и пять или шесть эскадронов. Моро решил исход битвы при Энгене (1800) четырьмя пехотными ротами, а то, что завершила кавалерия Келлермана под Маренго в 1800 году, известно каждому, кто интересуется историей.

Число защитников (французов. – Ред.) Дрездена в первый день (25 августа) составляло 24 тысячи человек, на следующий день – 65 тысяч, а на третий день уже более 100 тысяч (167 тысяч. – Ред.).

Отличие важности конкретного пункта от его укрепленности должно быть учтено, потому что он может быть очень сильным, а в военном отношении вовсе не таким уж важным и для общего хода боевых действий, напротив, не имеющим большого значения.

Через десять лет после этого первого опровержения идеи Бюлова концентрический отход Барклая-де-Толли и Багратиона спас русскую армию. Хотя он не предотвратил первый успех Наполеона, в конечном счете это стало причиной краха французского императора.

Во всех этих расчетах я исхожу из того, что противоборствующие силы примерно равны. Если вторгающаяся армия вдвое сильнее обороняющейся, она может быть разделена на две равные части, каждая из которых может двигаться на столицу, в то время как другая может следовать за армией, отступающей вдоль границы. Если же силы армий равны, это невозможно.

Я обращаюсь здесь к общим инструкциям и формам, которые не предполагается повторять каждый день; такие повторения были бы бесполезны.

Командиры артиллерии и инженерных войск, а также административных отделов утверждают, что поддерживают прямую связь с главнокомандующим, а не с начальником штаба. Конечно, не должно быть никаких помех самому свободному взаимодействию между этими высшими офицерами и командующим, но он должен работать с ними в присутствии начальника штаба и направлять ему всю свою корреспонденцию; в противном случае неразбериха неизбежна.

Я полагаю, что на переправе через Дунай перед Ваграмом и в начале второй кампании 1813 года Наполеон изменил своему обыкновению издавать общий приказ.

Наполеон никогда этого не делал, потому что он утверждал, что ни один генерал никогда не должен всерьез думать о возможности быть разбитым. Во многих маршах это, конечно, бесполезная предосторожность, но часто она бывает все же необходима.

Могут возразить, что в некоторых войнах, в частности в тех, когда местное население враждебно, может быть очень трудно или даже невозможно организовать линии складов. В таких случаях склады, конечно, будут подвержены огромным опасностям, но это те самые случаи, когда они более всего необходимы и должны быть наиболее многочисленными. Линия от Байонны (Беарн, Франция) до Мадрида в сердце Испании была такой, что в течение четырех лет сопротивлялась нападениям партизан, хотя конвои иногда захватывались. В одно время эта линия протягивалась до самого Кадиса на юге Испании.

Полагаю, что меня обвинят в утверждении о том, что ни одно событие в войне не может происходить без того, чтобы оно не было предвидено и чтобы к нему не подготовились. Чтобы доказать ложность этого обвинения, мне достаточно привести пример с Кремоной, Бергеноп-Зомом (1799) и Хохкирхом (1758). Однако я все-таки придерживаюсь того мнения, что даже такие события, как эти, всегда можно полностью или частично предугадать, по крайней мере в границах вероятного или возможного.