Виктор фон Хаген - Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки

Вскоре после завоевания испанцы приступили к подготовке словаря и учебника грамматики этого языка, и тем не менее лишь в 1595 году были опубликованы первый словарь и грамматика кечуа. С того времени таких учебников вышло много; удивительно, но самые подробные и полные вышли в различные годы в XIX веке и были составлены двумя биологами и врачами, швейцарцем Й.Й. фон Тшуди (1818–1889) и немцем Э.В. Миддендорфом.

Один из наших выдающихся авторитетов по культуре инков попытался объяснить, как «работает» этот язык, таким образом (объяснение выглядит гораздо более сложным, чем сам язык): «Существительное можно сделать из глагола, просто добавив к корню именные суффиксы вместо глагольных, а тончайшие оттенки значения слова можно выразить, вставив аффиксы между корнем и грамматическим окончанием». На самом деле у языка кечуа очень жесткая фонетическая структура, и тем не менее он в то же время гибок в своей способности образовывать новые слова.

В этом языке есть нечто волнующее, и это, безусловно, вызвано тем фактом, что почти все слова языка кечуа имеют ударение на предпоследнем слоге. В нем нет, например, звуков «б», «д», «ф» и «дж», но вместо них употребляются «п», «т», «в» и «х». Есть гортанные звуки, которые исходят из глубины горла, как в слове «ккапак» (богатый). В начале некоторых слов встречается удвоенное «т», что почти невозможно произнести, если только человек не говорит на языке кечуа давно. Так, между «танта» (толпа) и «ттанта» (хлеб) есть огромная дистанция в значении и произношении.

И хотя в языке кечуа нет артиклей, он функционирует как язык: чтобы образовать форму множественного числа, добавляется частица куна [47]. В языке есть прилагательные, рода, местоимения и глаголы (кани = я есть; канки = ты есть; кан = он есть), а также частицы и наречия. Язык такой сложный, что можно удивляться, как люди могли устно, не имея письменности, передавать столь выразительный язык.

Чтобы почувствовать особенность песни инков, предлагаем сравнить:

Какова бы ни была грамматика языка (нет возможности на ней остановиться подробно), язык кечуа был одним из средств, с помощью которого образ жизни инков переносился на просторы Анд, так как согласно принятой у инков системе перемещения населения людей, говоривших на языке кечуа, переселяли в только что завоеванные регионы. Такая унификация посредством языка является одной из причин, по которой сейчас около половины населения Перу говорит на языке кечуа, а на всем протяжении Анд этот язык можно услышать в разных диалектах.

Таким образом, язык кечуа, был ли он традиционным языком племени, или он был навязан завоевателями, стал языком общения пуриков.

Община (айлью) была основной ячейкой общества, средоточием древнего принципа коллективизма, который, по-видимому, был присущ индейцам, жившим на всем протяжении Анд. Именно на принципе айлью была построена империя инков.

Айлью определяют как клан, состоящий из разросшихся семей, живущих вместе в ограниченном районе и совместно владеющих землей, животными и урожаем; так что каждый человек принадлежал к какому– нибудь клану (айлью). Индеец в нем рождался. Эта община могла быть большой или маленькой, могла разрастись до размеров деревни или большого центра (марка) или даже города. Ведь даже сама столица империи Куско была разросшейся айлью. Следует сделать акцент на такой общественной организации, так как на ней основана вся структура общества инков.

Никто не владел землей в одиночку, она принадлежала общине. У айлью была определенная территория, и тем, кто жил на ней, «одалживали» столько земли, сколько было необходимо для их благополучия. Опять же, инки не изобрели или создали айлью – она уже существовала, будучи частью долгого развития первобытного общества жителей Анд, – но инки упорядочили и расширили ее. Каждый был членом какой-нибудь айлью. Каждый подчинялся избранному вождю (мальку) и распоряжениям совета старейшин (амаутас), которые (когда их спрашивали или даже когда не спрашивали) давали свои коллективные советы по разным вопросам. Несколько таких общин, разбросанных в одном районе, находились под властью вождя; районы, в свою очередь, образовывали территорию и, в конечном итоге, объединялись в «одну из четвертей мира», которой правил префект (апо), подчинявшийся только самому Великому Инке.

«Политическую и экономическую модель общества можно представить в виде пирамиды, в основе которой лежит десятичный принцип. В основании пирамиды находился пурик, трудоспособный мужчина-работник. Десятью работниками управлял десятник [канча-камайок]; над десятью десятниками стоял бригадир [пачака-курака]; в свою очередь, над десятью бригадирами был управляющий, которым, в идеале, был глава деревни. И таким образом иерархия доходила до вождя племени [ онокурака], стоявшего над десятью тысячами работников; выше его был губернатор провинции, далее шел правитель одной четверти империи инков, и, наконец, на вершине пирамиды находился император, Сапа Инка».

На каждые десять тысяч человек приходился 1331 чиновник.

Обычно индеец, если только он не погибал в бою в каком-нибудь далеком краю или не был переведен туда согласно приказу, рождался, мужал и был похоронен в своей общине, которой он оставался верен.

В возрасте двадцати лет мужчина должен был жениться. Если он этого не делал сам, ему выбирали женщину. Похоже, что у инков в государстве не было (это просто не позволялось) добровольных холостяков. В то время как есть много подробностей относительно того, как вступали в брак представители правящих классов, почти ничего не известно о том, как это происходило у простых людей. К браку понуждали скорее экономические причины, нежели абстрактная любовь. У инков не было принято, как у нас, долго ухаживать. Если мужчина хотел женщину, он начинал часто появляться в доме ее отца и помогать в работе; между мужчиной и женщиной были сексуальные отношения до брака, так как девственности не придавали большого значения.

Если мужчина не находил себе женщину и достигал брачного возраста, браки «устраивал» во время посещения тукуи-ру-кук (вождь, «тот-кто-видит-все»). Мужчина и женщина выбирались им произвольно, после чего они становились супругами.

Обряды бракосочетания простых индейцев были просты: им соединяли руки, а позднее за этим следовала очаровательная идиллическая церемония обмена сандалиями. Следует понимать, что, хотя жизнь и была нелегка, женская доля ни в коем случае не была сожительством между плохо подходившими друг другу партнерами или утомительной рабской зависимостью.