Питер Бискинд - Беспечные ездоки, бешеные быки

В декабре 1973 года Пол подписал контракт и написал сценарий о том, как НЛО терпит аварию на Северном полюсе, то есть — откровенный плагиат, содрав «Нечто» Говарда Хоукса. Сюжет строился вокруг попыток военных скрыть факт аварии. Назывался рассказ «Приход королевства». Стивену сценарий не понравился: «Я хотел, чтобы герои походили на обычных людей из провинции, тех, с кем я вырос, которые хотели бы сесть на космический корабль и улететь». Шрэдер всю свою жизнь бегал от соотечественников-обывателей и меньше всего на свете болел душой за «настоящих» американцев Спилберга. Трения становились горячее.

— Не хочу, чтобы меня, а заодно и всё земную расу представлял какой-нибудь болван, что питается в «Макдоналдсе», — вопил Шрэдер.

— А я как раз хочу! — настаивал Спилберг.

— Не хочешь по-моему, ищи другого писателя!

«Стивену сценарий не понравился, да и сам Шрэдер тоже», — отмечает Роббинс. Позднее Спилберг назовёт сценарий «самой невразумительной кинопьесой, когда-либо предложенной профессиональной студии или режиссёру».

В 1973 году Ричард Занук и Дэвид Браун заплатили 175 тысяч долларов за права на экранизацию ещё не вышедшего из печати романа Питера Бенчли «Челюсти», о событиях в курортном городке на выдуманном острове, название которого, «Согласие», как выяснится, мало соответствовало тому, что на нём происходило. Продюсеры понимали, что съёмки необходимо начать весной 1974 года, иначе придётся ждать следующего лета, а продажи книги к тому времени, наверняка, упадут. Ситуация осложнялась тем, что в ответ на угрозу актёров начать забастовку, студии отказывались браться за картины, съёмки которых не удастся завершить до 30 июня, когда истекал срок действия контракта с гильдией киноактёров.

Спилберг так и не смог утрясти вопрос со сценарием «Близких контактов» и не был уверен в финансировании, а потому слонялся в поисках чего-нибудь стоящего, когда в 20-х числах июня в кабинете продюсеров обратил внимание на одну верстку. «Это был набор «Челюстей». «Я взял бумаги домой, в выходные прочитал, а потом спросил, нельзя ли взяться за постановку», — вспоминает режиссёр. Продюсеры кивнули, а за обедом с Брауном и его супругой, редактором журнала «Космополитен» Хелен Гёрли Браун, в нью-йоркском ресторане «Испанская веранда», Спилберг сделал ряд оговорок. Его пугало, что проект обещает стать излишне коммерческим. «Я не знал пока, кто я такой. Мечтал о фильме, который оставит свой след, но не в кассе, а в душах людей. Я хотел быть похожим на Антониони, Боба Рэфелсона, Хала Эшби, Мартина Скорсезе, но остаться при этом самим собой», — вспоминает режиссёр. Он размышлял: какой режиссёр захочет, что бы его запомнили автором кино про акулу и грузовик-монстр. И объяснял продюсеру: «Есть две категории кинопродукции: кинокартины и фильмы. Так вот я хочу ставить — кинокартины». Браун ответил, приводя тот же аргумент, что в своё время Бладорн в разговоре с Копполой: «Понимаешь, это большой, очень большой фильм. Вот сними его и ставь картины, сколько твоей душе угодно!».

Спилберг понимал, что в худшем случае у него выйдет постановка в избитом жанре «старого» Голливуда, а в случае успеха — нечто сравнимое с «Крёстным отцом» и «Изгоняющим дьявола» в новаторском ключе Голливуда «нового». «Я мечтал о съёмках в открытом море и решил отказаться от картины, если прикажут работать в бассейне, — вспоминает режиссёр. — Кого испугает штуковина из пластика, дерева и стали, если не поместить её в реальную среду. В 70-е достоверность обстановки и натуры стали важнейшим условием повествования».

Реакция критики на вышедший в прокат в апреле 1974 года «Шугарлэндский экспресс» (сроки изменили, чтобы «не столкнуться» с «Аферой» и «Изгоняющим дьявола») оказалась многообещающей. До смерти боявшаяся режиссёра Кэйл, вдруг назвала его «редким явлением в режиссёрской среде — мастером забав и развлечений», а фильм «одним из самых ярких дебютов в истории кинематографа». Лента в некоторой степени явилась культовой, но в прокате провалилась. Если «Бонни и Клайд» мастерски передавал штрихами и нюансами полную безнадёгу, что подкупало зрителя, то превращение «Экспресса» из незамысловатой на первый взгляд драки-догонялки в трагедию, неприятно удивило людей. Спилберг сделал вывод, что перебрал с депрессантом «нового» Голливуда, а зритель оказался не готов к такой «дозе». Другими словами, в карьере он подошёл к тому периоду, в котором Коппола оказался после «Людей дождя», определяясь, делать «Крёстного отца» или нет, а Лукас — после «ТНХ», задумывая «Граффити». Но, мечтая делать кино как Рэфелсон или Скорсезе, Спилберг грезил и хитом. Аргументы Брауна подействовали и он, оставив сомнения, взялся за работу.

Сценарий Бенчли по своей книге Спилбергу не понравился. Персонажи вышли неживые и, как признался сам режиссёр, читая, он неизменно ловил себя на мысли о том, что переживает за акулу, а не за людей. Спилберг попросил переписать сценарий Джона Бирама, парня, который совсем недавно оказался в городе. Так Вирам оказался в кабинете режиссёра. «Стивен сидел на полу своего бунгало и возился с моделью вертолёта, — рассказывает писатель. — Игрушка с дистанционным управлением нарезала круги по комнате. Я стал, было, говорить что-то по сценарию, а он — «Прекрасная мысль!» — и опять за игрушку, как ребёнок. Потом сказал, что сейчас думает над музыкой и поставил пластинку с записями из фильмов о Джеймсе Бонде. Бираму предлагали контракт на сценарий к «Махогани» и он всерьёз задумался, тратить ли год на общение с таким режиссёром или махнуть в Сен-Тропе вместе с Тони Ричардсоном и Дайаной Росс. В результате сценарист «Челюсти» отклонил.

Драматург Говард Саклер, лауреат Пулитцеровской премии за «Великую белую надежду», сделал набросок, который снимал кое-какие вопросы, но отнюдь не все, к тому же до начала съёмок оставалось всего несколько недель. И Спилберг привлек к работе Карла Готтлиба. Без упоминания в титрах к работе подключились Роббинс и Барвуд.

Роббинс познакомил Спилберга с Верной Филдс. Они быстро «законтачили» и режиссёр устроил женщину редактором картины. Она была в фаворе у Тэнена, и Спилберг, зная о мытарствах Лукаса с «Граффити», рассчитывал с её помощью купить себе страховку от Тэнена, которого терпеть не мог. Тэнен и Шайнберг конкурировали друг с другом, а Спилберг оставался протеже Шайнберга, а, главное — приятелем Лукаса. В расчётливости Спилбергу не откажешь — он устроил в фильме небольшую роль для Лоррейн Гэри, жены Шайнберга, сделав смелый политический шаг, который мог, в принципе, и аукнуться. Филдс ради «Челюстей» отклонила предложение Богдановича работать на картине «Наконец-то любовь», и когда сообщила об этом Питеру, тот расплакался.