Алла Демидова - Письма к Тому

Обратно taxi (метро не люблю, а остановку автобуса не могла найти). До Ариеллы недалеко, но стоит 10 фунтов (20 долларов, а в Нью-Йорке почти всегда только 5 долларов).

22 января

Целый день дождь. Вечером с Ариеллой в Ковент Гарден на «Сказки Гофмана» Оффенбаха. Театр впечатляет. И публика тоже: от вечерних платьев и каких-то бабушкиных боа до немыслимых белых джинсов. В антракте поднялись наверх в ресторан. Перекусили. Везде толпы. Постановка не «ахти». Пела одна наша из «Новой Оперы». Я помню, в Берлине в конце 60-х годов, когда мы там снимали «Щит и меч», я пошла в знаменитую их «Комише-оперу» и тоже «Сказки Гофмана», так вот их я помню досконально до сих пор. Ночью вспомнила, что забыла свое концертное платье в отеле.

23 января

Звонили в отель – конечно, ничего нет. Директор сказал, что горничная латиноамериканка, а они иногда подворовывают.

26 января

Вернулась в Москву, так как в Музее Пушкина наши награды «Триумфа». Я говорила и поздравила Цискаридзе. Вечером позвонили из Лондона, сказали, что мой костюм нашли и пришлют с оказией.

12 августа

Я поехала с Микки на фестиваль в Выборг. До этого была довольно-таки долго на Икше. Было жарко. Я купалась. Нашла на берегу крестик с цепочкой. Миша Туманов посмотрел по интернету «приметы» – оказалось, что у меня будут какие-то потери и, может быть, кто-то уйдет из жизни. Я повесила этот крестик на будку дежурной с запиской.

Верить ли приметам?

В последний день Икши (7-го?) я уговорила Нею пойти по «Тропе здоровья». Все хорошо, но грибов почти нет. Когда переходили ручей, видимо, повернули левее и не могли выйти из болота. Плутали 4,5 часа. Вышли на 2-ю тропу – она вся грязная и заболоченная. И уже подходили к «Космонавтам», когда начался сильный дождь, ливень с градом. Мы какое-то время простояли под забором, а потом пошли. Я приняла горячий душ, час поспала и пошла играть в карты к Марине, после зеленого чая – у меня спазмы в голове – я как пьяная.

В Москве все то же. Отвезла маму 10-го к глазному врачу. В машине она разговорилась, жалела меня.

В Выборге в первый день какой-то хмырь ударил Микки ногой, отнялись лапы, я в taxi в ветлечебницу. Сказали, что был спазм – надо давать успокаивающие (Hotta), а вечером после просмотра «Богини» Литвиновой (очень плохо и мерзко) я упала с Микки в грязную лужу. Разбила коленку. Разорвала брюки и все перепачкала. Отмывала Микки, дезинфицировалась сама, благо, что было что-то (стала воспаляться очередная нитка). Сегодня нехороший сон – машина, цветы как для умершего.

Сегодня весь день болит голова. На улице – то дождь, то солнце.

И 14-го – то же самое. Тоска. Если бы без Микки – я бы пошла гулять. Надо будет брать его сумку. В 5 часов пошла обедать – там за столом всяческие компании. А я – одна. Как всегда.

Вечером на концерте Миши Козакова. Слишком взволнован. С ним опять очередная молодая девушка. Хорохорится. Хорошо читал Бродского: 1) «Письмо другу» – переводчику (переводил «Вся королевская рать» и т. д.) – пока неопубликовано, а может быть, есть в журнале. 2) «На смерть друга». Я подумала, что можно из Бродского сделать программу в письмах (и «Нынче ветренно»). И Бродский «2 часа в резервуаре».

Потом цикл – мысль:

Начал с Тютчева «Молчи, скрывайся и таи». Затем, что Тютчев был почти забыт и его открыли символисты, в частности Блок.

«Ночь, улица, фонарь, аптека».

Дальше сразу Ахм.: «Он прав, опять фонарь, аптека» и Бродский в 64-м «Ночь, камера, волчок / Херачит мне в зрачок».

Перекидывался небрежно умными цитатами: Ахм. про Пушкина – «Поэт незаменимых слов».

О т. н. «Темных местах» в «Поэме» и на примере Бродского рассказал.

Интервью Бродского в Париже – спросили про В.В. Бр. – Он поэт. Хорошие рифмы. Жаль, что пел. Нет, впрочем, не жаль.

Или Пушкин (о Грибоедове) – «В России память о великих людях быстро проходит».

Или Пестель в разговоре с Пушкиным в 21 г. в Кишиневе – «Я материалист душой, но возражает разум» (по-французски) и прочел Давида Самойлова об этой встрече «Пушкин-Пестель» («я душой материалист, / но протестует разум»).

А начал с Пушкина «Дар напрасный».

И сразу Пастернака («Я люблю актера в славе»).

Лермонтов «Ночевала тучка золотая» (но я думаю, это он читал своей девушке).

Мандельштам «Сядь, Державин».

Можно взять циклы поэтов о Пушкине.

Купить Козакова «Третий звонок».

Итак: умен, суетен не по годам, ажиотажен, программа не выстроена, много рассуждений, особенно не нужны в начале и не нужны оправдания.

И, конечно, не нужно было петь под собственный диск «Капитан, капитан» – тут он превратился в старого еврея, особенно когда начал танцевать. После концерта подойти к нему постеснялась, а сейчас, если встречу – поцелую в благодарность. Встретила через несколько дней – просто поздоровались. Он с очередной молодой женой. Приехал Володя 16-го. Я была в парке – фото для «Hello» с Микки.

19-го.

Моя коленка болит. Сегодня опять ходила к медсестре. Она помазала мазью Вишневского. Вечером нарывает. Днем с Володей посмотрели «Возвращение» – очень хороший фильм.

А что касается примет… то как им не верить. Этот найденный крестик на берегу. В один год я похоронила кота, который у меня жил около 20 лет, моего любимого пекинеса Микки, и 1 ноября 2005 года умерла моя мама. Я в это время была на гастролях в Израиле. И в этот день я буквально умирала, а когда вечером поехала на концерт (в другой город), то забыла взять с собой костюм, стихи и кассету с музыкой. Концерт не отменили – я часа два занималась импровизацией.

3 ноября поздно вечером я прилетела в Москву, и только тогда мне сказали, что мама умерла, и что завтра утром похороны.

Когда мы подъехали к моргу, меня удивило большое количество людей, и, оказывается, они все приехали к моей маме. Они были из университета, с ее кафедры, где она уже не работала около двух лет, но пришла в университет еще до войны. Они все ее очень любили. Хотя она была всего лишь младшим научным сотрудником или просто – секретарь-лаборантка.

Кортеж с гробом проехал мимо ее любимого факультета, где на входе стояла толпа и провожала ее.

Поминки были на кафедре, куда я не пошла – была серьезно больна.

25 октября

Утром вылетели в Нью-Йорк для проведения «Русских вечеров», которые организовал Стас Намин. Летим вместе с Андреем Вознесенским и Зоей Богуславской. Меня с Андреем и Зоей поселили в отдельной гостинице в центре. В 15 ч. с Сергеем Даниляном еду на радио «Новая жизнь» – интервью в прямом эфире. В 17 ч. – интервью для журнала «Метро». Все очень четко организовано. Ни одной свободной минуты.

26 октября