Игорь Зимин - Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в.

Некоторые из придворных немедленно «поменяли ориентацию», уделяя Е. Долгоруковой самое пристальное внимание. Начали крутиться вокруг Катеньки и разного рода дельцы, хорошо представлявшие степень ее влияния на стареющего Александра II. Так, С.Ю. Витте, видный политический деятель, упоминал, что Катенька не брезговала добычей в пользу этих дельцов «различных концессий и льгот» 186. И, конечно, не бескорыстно.

«Наконец», 20 мая 1880 г. императрица Мария Александровна, после длительной болезни, в одиночестве угасла в Зимнем дворце. Александр II в это время жил со своей «дусей» в Зубовском флигеле Большого Екатерининского дворца. С 20 мая для Катеньки Долгоруковой начались горячие дни, во время которых она проявила бешеную энергию и железную волю. Она буквально «ковала, пока горячо…».

О том, как развивались отношения Александра II с Екатериной Долгоруковой в мае-июне 1880 г., дает представление их переписка. В день смерти жены, 20 мая 1880 г., Александр II писал Долгоруковой: «Ты знаешь… что я исполню мой долг, лишь обстоятельства мне это позволят». На следующий день Александр II сообщил министру Императорского двора А.В. Адлербергу о своем желании вступить в законный брак с Екатериной Долгоруковой. Результаты этого разговора царь зафиксировал в дневнике 22 мая 1880 г.: «Адлерберг, представив множество возражений, не советует мне вступать в новый брак. Должен признать, что в некотором отношении он прав, но я не мог с ним говорить с полной откровенностью. Я дал слово чести и должен сдержать его, даже если Россия и История мне этого не простят» 187.

Только после смерти Александра II министр Императорского двора А. В. Адлерберг поделился с близкими людьми своими впечатлениями от этого разговора. Он подчеркивал, что «покойный государь был совершенно в руках княгини Юрьевской, которая довела бы государя до самых крайних безрассудств, до позора». По словам министра, он был «крайне возмущен» намерением царя жениться, когда тело его жены, матери его детей еще не предано земле. Адлерберг был категорически против этого брака, Александр II настаивал на своем желании: «Государь, со своей стороны, доказывал необходимость предположенного брака, считая себя обязанным к этому чувством чести, совести и религии. Он горячился, волновался, и горячий наш спор продолжался более часа» 188. Наконец, Адлербергу удалось убедить царя соблюсти минимальные приличия и отложить брак.

Для Катеньки отсрочка представилась катастрофой. Она стала жестко давить на Александра II, требуя немедленного выполнения обещания жениться. Царь не отказывался от своего обещания, но хотел соблюсти элементарные приличия, и настойчивость «дуси» стала вызвать у него раздражение. В письме к ней от 27 мая 1880 г. Александр II писал: «Но ты должна понимать, милая дуся, что мне неприятно касаться подобного предмета, когда тело усопшей еще не предано земле. Поэтому не будем говорить об этом, ибо ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы не сомневаться в моем слове» 189.

Александр II действительно сдержал свое слово. Когда миновал 40-й день после смерти императрицы Марии Александровны, он решительно объявил А.В. Адлербергу о своем желании жениться: «Государь при одном из моих докладов снова поразил меня, объявив свое решение не отлагать долее исполнение намерения и совершить обряд немедленно, секретным образом. Я снова пытался отклонить его, представив все неприличие такого поступка до истечения годичного срока после кончины императрицы. Во все время, что я говорил, государь сидел молча, бледный, смущенный, руки дрожали, вдруг встает и, не сказав ни слова, выходит в другую комнату. Я в полном недоумении соображаю, что остается мне делать, и намеревался также уйти, как вдруг отворяется снова дверь, и входит женщина; за нею вижу фигуру государя, который, впустив княжну в кабинет, затворяет за нею дверь. Странное было мое положение – очутиться лицом к лицу с женщиной, с которою приходилось мне говорить в первый раз и которая напустилась на меня с резкими упреками за то, что я отговариваю государя от исполнения долга чести. Я вынужден был возражать ей, так что между нами произошла бурная сцена, продолжавшаяся довольно долго. Среди горячего нашего спора дверь в кабинет полураскрылась, и показалась голова государя, который кротко спросил, пора ли ему войти. На это княжна с горячностью ответила: «Нет, оставь нас докончить разговор». Государь захлопнул снова дверь и только несколько времени спустя вошел в кабинет, когда сама княжна, излив всю злобу на меня, вышла из кабинета» 190.

Эта сцена поразила министра Императорского двора А.В. Адлерберга. Он первый раз видел и слышал, как выставляли из собственного кабинета самодержавного хозяина многомиллионной империи! В этот миг он, видимо, совершенно отчетливо понял, кто будет управлять этой империей.

Венчание Александра II и Екатерины Долгоруковой состоялось 6 июля 1880 г. в Екатерининском дворце Царского Села перед походным алтарем Александра I. Несмотря на секретность, факт венчания стал сразу широко известен. Императорскую фамилию и петербургский высший свет шокировал поступок Александра II. Осенью 1880 г. в крымской Ливадии молодую жену официально представили детям Александра II от первого брака.

Для молодых великих князей, младших сыновей Александра II, это стало настоящей трагедией. При этом о своем браке Александр II сообщил сыновьям через их воспитателя Арсентьева [18], «для них это был страшный удар; они питали культ к памяти своей матери, так недавно скончавшейся. Сергей Александрович знал о связи своего отца, но он поставил себе задачей помешать тому, чтобы младший брат его, великий князь Павел, что-нибудь узнал об этом» 191.

Вскоре после возвращения в Петербург из Ливадии Екатерина Долгорукова Высочайшим указом (от 5/17 декабря 1880 г.) превратилась в княгиню Юрьевскую. По слухам, циркулировавшим по петербургским гостиным, такая «фамилия» была связана с одним из семейных преданий Романовых. Якобы император Павел I «посмертным распоряжением назвал имевшую родиться побочную дочь Юрьевскою, что и подало покойному государю назвать своих побочных детей и их мать Юрьевскими» 192.

Реакция детей была пассивно-демонстративной. Например, цесаревич Александр Александрович, который в 1870-х гг. охотно жил в Царском Селе, в Александровском дворце, со дня свадьбы Александра II с княгиней Юрьевской перестал посещать Александровский дворец 193.

В Петербурге события лета и осени 1880 г. стали главным предметом для разговоров. Почти все осуждали стареющего императора и сочувствовали его детям. А.Н. Бенуа тогда был ребенком, но и ему запомнилось единодушное осуждение скоропалительного брака Александра II. Много позже он вспоминал: «В это лето мы не переехали на дачу, и тетя Лиза не прерывала своих еженедельных посещений, оттого мне особенно и запомнился этот ее гнев, сопровождавшийся совершенно убежденными пророчествами: Бог-де непременно накажет его за такое попрание божеских и людских законов!» 194