Карл Бартц - Трагедия абвера. Немецкая военная разведка во Второй мировой войне. 1935–1945

Для армии разработка производилась в отделе военного дела. Здесь также трудился подполковник Шрадер в качестве доверенного лица Остера и Догнаньи.

На смену Гросскурту пришла личность совсем иного склада: бывший офицер австрийской военной разведки и контрразведки и впоследствии генерал Лахоузен, в чистом виде тип прежнего офицера k.u.k. [5]В отделе разведки австрийского генерального штаба он был консультантом по Чехословакии под началом генерала Бёма. Между абвером и этим ведомством еще до Канариса существовало взаимодействие в форме обмена разведданными по Чехословакии. Но Лахоузен позднее не предпринимал ничего, чтобы снабжать Канариса сведениями из австрийского генштаба.

Германским офицером связи с этим ведомством был руководитель отделения абвера граф Маронья-Редвиц. До аншлюса он руководил абвером в Мюнхене, затем возглавил абвер в Вене. О графе с сильно обезображенным лицом говорили, что это был в высшей степени благородный человек. Из-за сбора информации однажды он был осужден в Швейцарии. Через посредничество Маронья Лахоузен, который уже давно задумывался об аншлюсе, приехал в 1938 году в Берлин и быстро получил звание. Как прогермански настроенный австриец, он вначале был сторонником аншлюса, и, когда позже наступило разочарование, в Канарисе он увидел человека, который мог бы разрушить систему Гитлера. Выступление Лахоузена на Международном военном трибунале в Нюрнберге произвело сенсацию, но его критическая оценка не во всех пунктах была состоятельна. Лахоузен в абвере оставался по 1943 год. Летом 1943 года его сменил полковник Фрейтаг-Лорингховен.

Руководитель III отдела, полковник генштаба Бамлер, поддерживал очень хорошие отношения со службой контрразведки тайной государственной полиции. И все же уже в 1939 году он принял командование над войсковой частью. Его преемником стал полковник генштаба Бентивеньи, представлявший собой итальянский тип, маленький и щуплый, «абсолютно корректный и приличный человек». Его взаимоотношения с Канарисом, которого он не принимал из-за его «лукавого, неискреннего характера», не выходили за служебные рамки.

Шефом заграничного отдела был контр-адмирал Бюркнер. Большой, крупный мужчина с грубым добрым лицом не мог свыкнуться с манерами Канариса.

– Господин подполковник просит войти!

Внештатного консула доктора Шмидгубера осенним днем 1939 года ввели в кабинет подполковника Брассера из отдела Z.

– Коллега Тешенмахер из Мюнхена информировал меня о вас и о вашей просьбе.

Доктор Шмидгубер делает легкий поклон.

– У вас имеются контакты с Ватиканом, герр доктор? Очень интересно! Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее?

– Благодаря моей деятельности за границей, – рассказывает доктор Шмидгубер, – у меня налажены хорошие связи с Ватиканом. Сегодня Ватикан – единственная организация в мире, которая, несмотря на войну, поддерживает устойчивые контакты почти со всеми странами. И у нас должна быть прямая связь с Ватиканом.

Подполковник слушает с нарастающим интересом:

– А вы можете назвать мне имена, адреса?

Шмидгубер называет их.

Офицер встает.

– Могу я попросить вас немного подождать? Дело представляется мне столь важным, что мне хотелось бы тотчас доложить о нем.

Через некоторое время Брассер возвращается:

– У меня к вам вопрос: готовы ли вы поехать в Рим по поручению абвера?

– Разумеется. Но чтобы полностью использовать имеющиеся возможности, мне потребуется помощь одного человека, который смог бы чрезвычайно плодотворно дополнить мои контакты. Я имею в виду адвоката доктора Мюллера в Мюнхене.

Таким способом доктор Йозеф Мюллер, который позднее приобрел в Мюнхене популярное прозвище Упрямый Баварец, и доктор Вильгельм Шмидгубер установили контакт с абвером. Кто бы тогда мог предположить, что личность доктора Шмидгубера послужит поводом к разгрому абвера!

Доктор Шмидгубер, богатый светский человек, из старинной семьи кадровых военных, любил насыщенную событиями жизнь и ненавидел войну. 20 августа его призвали на переподготовку офицеров запаса, окончание которой вследствие разразившейся войны сделалось призрачным. В качестве дежурного офицера он поступил в распоряжение штаба воздушного округа 3-го воздушного флота под командованием генерала Шперрле в Нюрнберг-Роте.

На этой должности Шмидгубер чувствовал себя не очень уютно и подумывал о том, как бы уволиться со службы и вернуться на прежнее место португальского консула. Для него, много разъезжавшего по свету, было очень важно поддерживать контакты с заграницей.

Тут на ум ему пришел один старый приятель, подполковник Тешенмахер из отдела абвера в Мюнхене. Размышляя, как бы в качестве консула получить освобождение от призыва в армию и при этом не оказаться на службе у Канариса, он пошел к Тешенмахеру. Когда подполковник узнал, что у Шмидгубера есть связи с Ватиканом, он тотчас направил его в Берлин к подполковнику Брассеру из отдела Z.

О паспортах позаботился абвер, и вскоре после завершения польской кампании оба мюнхенца отправились в Рим и остановились в отеле «Флора». У доктора Мюллера здесь также были хорошие связи. Так, он знал монсеньора Шёнхёфера, венчавшего его, патера Лейбера, одного из влиятельнейших лиц в папском окружении, и монсеньора Кааса. Шмидгубер знал бельгийского главного аббата на Малом Авентине, Г. Ноотса, и монсеньора Крига, главного капеллана швейцарской гвардии.

Оба мюнхенца встретились с этими священниками и сразу открыли им, кем они были на самом деле: противниками национал-социализма и войны. Об абвере они умолчали; они хотели установить, возможно ли еще после кампании в Польше уладить отношения, прежде чем они приведут к расширению войны на Западе.

Ответ из Ватикана не заставил себя долго ждать. Монсеньор Шёнхёфер передал его, и он был результатом зондажа придворными папы сэра Осборна, английского посланника при Ватикане: имеется ли возможность устранить войну на основе переговоров, пока она не переросла в боевые действия на Западе.

Мюнхенцы прямо из отеля «Флора» отправили доклад в Берлин. Он вызвал большой интерес у шефа абвера, который приветствовал все, что обещало мирные перспективы.

По воле случая у Канариса сидел один человек, который лично знал доктора Мюллера: доктор Ленц, впоследствии госсекретарь в ведомстве федерального канцлера, обсуждал ситуацию с полковником Остером и советником имперского верховного суда фон Догнаньи, который в чине старшего зондерфюрера (соответствовало званию командира батальона) служил в отделе Z абвера. Оба также были членами Сопротивления; они признали в докторе Мюллере человека, который, помимо своей деятельности в абвере, мог сослужить службу и группе генерал-полковника Бека. Так Мюллер стал римским уполномоченным группы Сопротивления в службе Канариса.