Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова»

Только кружок Штауфенберга не был известен РСХА, потому что действовал под прикрытием вермахта и, следовательно, был вне доступности для сыщиков из гестапо. Еще в июне 1944 года, будучи в Ставке фюрера, Гиммлер помогал раненому Штауфенбергу снять плащ и нести тяжелый кейс – тот самый, в который он через месяц положил бомбу для фюрера. Гиммлер познакомился со Штауфенбергом в первых числах июня 1944 года и считал его способным штабным офицером, достойным повышения. В июле, когда Гудериан сказал Гиммлеру, что Генштабу нужны офицеры с боевым опытом и что начальником штаба вполне мог бы стать Штауфенберг, Гиммлер тут же вызвался рекомендовать его Гитлеру.

Нет сомнений, что Гиммлер не знал о намерениях Штауфенберга. Он ничего не заподозрил и в час дня, когда к нему в комнату отдыха ворвался его шофер с криком: «Покушение на фюрера! Покушение на фюрера!» Бомба взорвалась в гитлеровской комнате для совещаний в 12.42, но Штауфенберг успел уйти. Сразу после взрыва его остановила охрана на внешнем КПП Ставки, однако простого телефонного звонка оказалось достаточно, чтобы его выпустили – заниматься дальше делами путчистов.

А Гиммлер был в полном неведении. Через несколько секунд он помчался к фюреру – поздравить его с чудесным спасением, а сам прокручивал в голове возможных виновников. Рейхсфюрер шел по ложному следу: он думал, что бомбу заложили в пол работавшие в Ставке военные строители. Лишь значительно позже рейхсфюрер обратил внимание на заявление телефониста в Ставке Гитлера, который заметил, что полковник Штауфенберг исчез со странной поспешностью. Но и после этого Гиммлер не задержал его, даже когда тот прибыл в Берлин.

Кто-то, видимо, из Ставки фюрера позвонил Кальтенбруннеру и намекнул, что надо бы выяснить у Штауфенберга из ОКБ, почему он так торопился. Кальтенбруннер направил в гнездо заговорщиков, полное вооруженных людей, одного человека – оберфюрера Пифрадера. Из этого ничего не вышло, если не считать того, что Кальтенбруннер лишился на некоторое время услуг оберфюрера – Штауфенберг просто велел посадить своего «гостя» под замок.

Этот инцидент показывает ту степень растерянности, которая царила в этот момент в лагере СС. Годами эта структура пребывала в полной готовности предотвратить или отразить «смертельную опасность»; годами полиция безопасности и СД боролись с так называемыми врагами государства. И вот за несколько часов развеялся миф о бдительных молниеносных и всемогущих СС. Главное управление госбезопасности – РСХА явно переоценило силу путчистов и весь день 20 июля находилось словно в оцепенении. Наряды криминальной полиции Небе толклись на улицах, помогая частям армии Штауфенберга оцеплять правительственные здания, но роты «Лейбштандарте» благоразумно сидели у себя в казармах в Лихтерфельде. Ни полиция безопасности, ни Орпо не подтянулись на Принц-Альбрехт-штрассе поддержать своих хозяев из РСХА, которые дошли до того, что просто торчали у окон, грызя ногти и наблюдая, как маршируют батальоны вермахта, поднятые по сигналу заговорщиков (у них было кодовое слово «Валькирия»).

В провинции и на оккупированных территориях от полицейских служб СС было еще меньше толку. В 18.20 начальник штаба 17-го военного округа в Вене полковник Кодре получил по телетайпу приказ из штаба ОКБ (главнокомандования вермахта) арестовать всех высших чинов партии и полиции в Австрии, поскольку «бесчестная клика присидевшихся на своих местах бюрократов попыталась воспользоваться покушением на фюрера, чтобы нанести удар в спину тем, кто сражается на фронте, и захватить власть в своих собственных корыстных целях». Вскоре пришел и второй приказ от путчистов: «Следующие лица подлежат немедленному освобождению от должности и содержанию в одиночном заключении под стражей: гауляйтер, министры, окружной командующий СС, полицей-президенты, начальники отделов гестапо и отделов СС… В случае каких-либо сомнений относительно этого приказа или неповиновения со стороны командиров ваффен-СС их следует брать под арест и заменять армейскими офицерами. Части СС, которые не примут этот приказ беспрекословно, следует разоружить». Кодре читал приказы в некотором смущении: все это было на его ответственности, поскольку командующий находился в отъезде. Однако, употребив немного хитрости в сочетании с венским обаянием, он сумел заставить могущественных шефов СС и полиции принять неизбежное. В восемь вечера он их вызвал на срочное совещание в кабинет командующего, где они и были арестованы, но с соблюдением всех воинских правил внешнего почтения. И все подчинились, все как один: окружной командующий СС Квернер, шеф полиции безопасности Шуман, а также полицей-президент, заместитель начальника управления СД и командир военного гарнизона СС.

Едва оправившись от изумления, Квернер и полицей-президент Готцман заявили, что готовы служить новому порядку. Квернер даже чуть ли не возмутился, когда Кодре в свое оправдание сказал, что действует исключительно в рамках полученных инструкций: «Вы можете посмотреть, если угодно». «Я вам и так верю», – был ответ.

Короче, с высшими стражами порядка никаких хлопот не было. Они сидели, как и полагается таким заключенным, каждый в отдельной комнате и в основном помалкивали. Где-то в 21.30, после телефонного разговора с Берлином, стало ясно, что путч провалился. Но и тогда эсэсовские начальники не стали поднимать шума. Военные попросили – них извинения, ссылаясь на «злосчастный приказ из Берли на», и освободили. Кодре впоследствии вспоминал: «Ни в то время, ни в дальнейшем никто из них не жаловался и никоим образом не выражал обид по поводу несправедливого задержания».

В Париже путчисты также застали врасплох СС и полицию. Генерал-майор Бремер, заместитель командующего Парижским гарнизоном, старый нацист, лично арестовывал руководителей СС во Франции – окружного командующего Карла Альбрехта Оберга и начальника полиции безопасности штандартенфюрера Гельмута Кнохена. Переворот занял несколько минут. В одиннадцать часов вечера 20 июля Оберга и Кнохена заперли в номере отеля «Континенталь», им оставалось пить коньяк и слушать радио. 1200 человек из Зипо были рассажены по камерам тюрьмы вермахта и казематам старого форта де Л'Эст.

Офицеры Парижского гарнизона праздновали победу над эсэсовцами в отеле «Рафаэль», когда по радио передали речь Гитлера и приказ главнокомандующего Западным фронтом фельдмаршала фон Клюге, которые положили конец их надеждам на «завершающий удар». Клюге некогда был в контакте с оппозиционерами, но потом вновь подпал под влияние Гитлера. Узнав об арестах в Париже, он уволил военного губернатора Франции генерала фон Штюльпнагеля, который считался противником нацизма, и велел немедленно выпустить Оберга и его людей.