Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова»

Далее Шрек принялся сколачивать эсэсовские группы за пределами Баварии. 21 сентября 1925 года он разослал циркуляр номер 1, которым обязывал каждое региональное отделение НСДАП иметь отряд СС. Партийным органам предлагалось формировать небольшие боеспособные элитные группы (командир и 10 подчиненных), лишь Берлину выделялась повышенная квота – два фюрера и 20 человек. Шрек внимательно следил за тем, чтобы в СС попадали только хорошо отобранные люди, соответствующие нацистской расовой теории. Принимались к рассмотрению кандидаты в возрасте от 23 до 35 лет, обладающие «отличным здоровьем и крепким телосложением». При поступлении им надлежало представить две рекомендации, а также полицейскую справку о проживании в течение последних пяти лет в конкретной местности. «Хронические пьяницы, болтуны и лица с иными пороками не подлежат обсуждению», – гласили «Правила СС».

Когда в ноябре 1925 года партийный орган НСДАП «Фёлькише беобахтер» опубликовал заметку о том, что в мюнхенском районе Нойхаузен некий партайгеноссе Дауб сформировал из 15 бывших штурмовиков охранный отряд и назначил себя командиром, Юлиус Шрек пришел в бешенство. 27 ноября он направил руководству партии письмо следующего содержания: «Это формирование – не что иное, как старые СА, переименованные в СС. В связи с этим отряд СС просит руководство партии сделать все возможное, чтобы не допускать подобных случаев. Нельзя портить дурными копиями образ созданной такими усилиями организации, базирующейся на здоровой основе».

Шрек не покладая рук работал над объединением «лучших и надежнейших» членов партии для защиты нацистского движения. Главными задачами СС он считал «охрану собраний, привлечение подписчиков и спонсоров для газе ты „Фёлькише беобахтер“, вербовку новых членов партии». Алоис Розенвинк, начальник отдела и фактический организатор высшего органа СС – так называемого главного руководства («оберляйтунг»), заявлял с типичным для нацистов пафосом: «Черепа на наших черных фуражках – это предостережение врагам и знак готовности ценой собственной жизни защищать идеи нашего фюрера».

Тем временем в Мюнхен начали поступать победные донесения с мест. В Дрездене эсэсовцам удалось предотвратить попытку 50 коммунистов сорвать нацистский митинг, а в Мраморном дворце Хемница «объединенные отряды СС из Дрездена, Плауэна, Цвикау и Хемница так задали жару коммунистам, да еще повыкидывали их из окон, что теперь ни один коммунист в Саксонии больше не посмеет сунуться на наши собрания!» – кичился Розенвинк. К Рождеству 1925 года руководство СС могло отчитаться: «Мы располагаем сильной, хорошо организованной охранной службой численностью около 1000 человек». Правда, вскоре реальное число членов СС сократилось до 200 человек, и все же именно СС стали первым структурным подразделением НСДАП, занявшим серьезные позиции фактически на всей территории Германии.

В апреле 1926 года прибывший из австрийской эмиграции прежний командир «Штосса» Йозеф Берхтольд сменил Шрека на посту руководителя СС. После возвращения участников «пивного путча» Гитлер публично провозгласил охранные отряды как собственную элитную организацию. 4 июля 1926 года на втором съезде партии в Веймаре фюрер вручил СС «кровавое знамя», то самое, с которым его колонна шла по Резиденцштрассе 9 ноября 1923 года.

СС росли и набирали силу. Теперь Гитлер смог бы повторить попытку создать свои СА: он прекрасно понимал, что без такой массовой организации – связующего звена с народом – ему не пробиться к власти в Германии, помешанной на партийных армиях и марширующих колоннах.

Однако вожаки большинства штурмовых отрядов за пределами Баварии продолжали с недоверием относиться к Гитлеру: ведь он, кроме всего прочего, был всего лишь какой-то австриец. Тогда он стал искать контактера – достаточно авторитетного человека для объединения увязших в междоусобицах группенфюреров. Он выбрал командира северо-германского вольного корпуса капитана Франца Пфеффера фон Заломона. 27 июля 1926 года Йозеф Геббельс записал в своем дневнике: «12 часов: был у шефа. Серьезный разговор. Пфеффер будет фюрером СА всей Германии».

Положение было серьезное и с точки зрения Гитлера: Пфефферу нужно было дать определенное место в партийной иерархии, он становился сторожевым псом.

Само собой разумеется, Гитлеру пришлось наделить Заломона значительными полномочиями. С 1 ноября 1926 года вступало в силу его назначение Верховным командующим СА (оберстер СА-фюрер, сокращенно – ОСАФ), он получал под свое начало все штурмовые отряды на территории Германии. Хотя Пфеффер и должен был безоговорочно выполнять приказы партийного вождя Гитлера, он мог по своему усмотрению заниматься организацией и строительством под чиненной ему структуры. Тем не менее союз с нацистами Северной Германии, которых представлял Пфеффер, на взгляд Гитлера, стоил даже того, чтобы умерить властные амбиции своего любимого детища – СС. В итоге охранные отряды тоже перешли под Пфеффера, правда, их руководитель Берхтольд завоевал утешительный приз: отныне его пост стал именоваться рейхсфюрер СС.

Однако вскоре Берхтольд почувствовал опасность, что его элитное подразделение полностью подомнут штурмовики и партийные функционеры. Эта проблема появилась еще до назначения Берхтольда. Его предшественника Шрека отвергли сами члены главного руководства СС. Со своим уступчивым характером шеф все больше превращался в футбольный мяч, которым играли лукавые партаппаратчики типа будущих рейхсляйтеров Филиппа Боулера и Франца Ксавьера Шварца. «Мы пришли к выводу, – писал Гитлеру член „оберляйтунга“ Эрнст Вагнер, – что Шрек не обладает качествами, необходимыми руководителю и организатору, а также не имеет веса, способного гарантировать, что СС останется элитным подразделением партии». Тогда и позвали энергичного Берхтольда, однако и перед ним вскоре встал вопрос, как оградить СС от вмешательства чиновников.

«Местные органы партии, – говорилось в директиве рейхсфюрера, – не вправе вмешиваться во внутренние организационные дела отрядов СС». В другом приказе подчеркивалось: «Охранные отряды занимают в составе движения полностью самостоятельное положение». Но победить аппарат Берхтольду не удалось. Так между элитными СС и партийной бюрократией началась тихая война, которая продолжалась вплоть до падения Третьего рейха.

11 мая 1926 года во время партийного собрания эсэсовец Вагнер высказался, что «бонз» следует «выкурить» из зала. Названные им бонзы Боулер и Шварц тут же отреагировали, они запретили пускать его в помещение главного руководства СС, располагавшегося тогда в задней части дома номер 50 по мюнхенской Шеллингштрассе, причем рейхсфюреру Берхтольду пришлось собственноручно подписать об этом приказ. «П/г (партайгеноссе) Берхтольд дал мне понять, что его принудили к этому господа Боулер и Шварц!» – жаловался возмущенный Вагнер Адольфу Гитлеру.