Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова»

Убийства, убийства, убийства… Зондеркоманда 6 сообщала:

«Из оставшихся 30 тысяч человек расстреляно около 10 тысяч». Оперативная группа D: «За отчетный период расстреляно 2010 человек». Эйнзацкоманда 8: «…ликвидировано 113 евреев». Передовой отряд эйнзацкоманды 4А: «Всего задержано и ликвидировано 537 евреев (мужчины, женщины, дети)».

Вести об этих ужасах распространялись со скоростью лесного пожара. Чем дальше в глубь Советской России продвигалась немецкая армия, тем больше нарастало паническое бегство евреев из городов прифронтовой полосы. Евреи были, наконец, предупреждены, и осуществлять «Окончательное решение» стало труднее.

Один зондерфюрер позволил досаде прорваться в рапорт: «Слухи о расстрелах в других районах значительно затруднили нашу работу. Информация о нашей акции против евреев постепенно просачивается через беглых евреев, через русских, а также болтливых немецких солдат». Охотники за людьми стали изобретать различные приемы для захвата своих жертв в массовом порядке. Пример: «Всех евреев города пригласили явиться в определенный пункт для регистрации и последующего поселения в лагере. Собралось 34 тысячи, с женщинами и детьми. После того как у них отобрали ценные вещи и раздели догола, все они были убиты. Выполнение задачи потребовало несколько дней». Группа С докладывала из Киева: «Еврейское население города с помощью плакатов пригласили собраться в определенном месте для переселения. Хотя первоначально мы рассчитывали собрать 5–6 тысяч евреев, явилось 30 тысяч. Благодаря особенно эффективной организации дела они продолжали верить в историю о переселении почти до самой казни».

Холодный, бюрократический язык донесений, конечно, не передает зверств, совершенных при уничтожении русских евреев; далеко не обо всем могут рассказать и потрясенные очевидцы: тысячи, сотни тысяч шли на свою Голгофу; общие могилы; колонны обнаженных женщин с маленькими детьми на руках; и расстрелы на краю могилы.

В конце июля 1941 года майор Реслер, командир пехотного полка, расквартированного в Житомире, был разбужен беспорядочной стрельбой. Он вышел на улицу и увидел «нечто совершенно ужасное: такое зрелище у ничего не подозревавшего человека может вызвать только отчаяние и отвращение». Он стоял неподалеку от ямы, в которой навалом лежали трупы евреев всех возрастов, мужчин и женщин. Вокруг стояли военные и гражданские и с любопытством смотрели вниз. «В этой могиле, – продолжает майор, – среди других лежал седобородый старик, сжимавший трость в левой руке. Поскольку он еще подавал некоторые признаки жизни, я приказал одному из полицейских застрелить его. Тот, улыбаясь, ответил: „Я уже выстрелил ему семь раз в живот. Теперь он и сам помрет“.

В одной русской деревне евреи, узнав о приближении карателей, спрятались в убежище. На улице никого, только женщина с малышом на руках. Она отказалась ответить им, где спрятались евреи. Тогда один эсэсовец выхватил у нее младенца, взял за ножки и с силой ударил его головой об дверь. „До конца дней останется со мной этот звук“, – вспоминает другой эсэсовец. Обезумевшая мать выдала им место укрытия.

В Риге эсэсовец увидел, как двое евреев несут бревно. Он спокойно достал пистолет и застрелил одного из них, сказав: „Для такой работы достаточно одного“. Во время чистки в латвийском гетто эсэсовский офицер, увидев, как выносят на носилках больных евреев, обошел всех по очереди и перестрелял из своего табельного оружия одного за другим.

К зиме 1941/42 года итогом деятельности эйнзацгруппе стали следующие цифры: А – 249 420 евреев, В – 45 467, С – 95 тысяч, D – 92 тысячи, а всего ликвидировано почти полмиллиона человек.

За этой первой волной последовала новая партия эсэсовских убийц. На захваченной территории тем временем создавалась немецкая гражданская администрация под началом Альфреда Розенберга, „рейхсминистра оккупированных восточных территорий“. Он руководил двумя рейхскомиссариатами – „Остланд“ и „Украина“, которые, в свою очередь, были разделены на „генеральные комиссариаты“. В этой гражданской администрации, однако, ключевые позиции занимал рейхсфюрер СС, поскольку 17 июля Гитлер сделал его „ответственным за порядок на оккупированных территориях“ и уполномочил давать указания рейхскомиссарам. Гиммлер уже назначил своих представителей в России – окружных командующих СС – Прюцмана в Риге и Эриха в Киеве, а с середины 1942 года к ним прибавился и Корземан, который стал окружным командующим СС на Кавказе.

У каждого из этих представителей Гиммлера был под началом полк полиции, несколько армейских подразделений СС, а также наскоро обученные „вспомогательные добровольные силы“ из Прибалтики и Украины. У них были те же ликвидаторские задачи, что и у эйнзацгруппе. Все, кто почему-либо не попал в поле зрения первых карательных отрядов, становились добычей формирований окружного командующего СС. Эти последние устроили даже своего рода жуткое соревнование с зондеркомандами, кто больше перебьет евреев. „Победителем“ можно было считать некоего Йекельна, который за один только месяц – август 1941-го – истребил 44 125 человек, преимущественно евреев.

Точное число евреев, уничтоженных силами окружных командующих СС в начале гитлеровского Восточного похода, установить невозможно.

Известно только, что к концу 1941 года, когда эйнзацгруппе и силы окружных командующих решили сделать паузу до весны, было убито 500 тысяч евреев, 300 тысяч из них – эйнзацгруппе.

При таких-то „успехах“ палачи из СС стали выказывать признаки истощения. В сентябре командир отряда Шульц попросился в увольнительную. Раш ушел в отпуск и больше не вернулся. Небе в ноябре заявил своему заместителю Вернеру, что ему надо домой. Вернер сказал: „Артур, если ты больше не можешь, я тебя, конечно, отпущу“. Гизевиус вспоминает, что Небе тогда „превратился в собственную тень, нервы на пределе, и выглядел очень подавленным“. Его шофер Кен, служивший до войны в криминальной полиции, застрелился в ужасе от творимых зверств.

Через несколько месяцев даже наиболее воинственный из восточных подручных Гиммлера Бах-Целевски стал жертвой ночных кошмаров и попал в эсэсовский госпиталь Гогенлихен с нервным срывом. Рассказывали, что он страдал от галлюцинаций и кричал по ночам. Главный врач доктор Гравиц сообщил Гиммлеру: „Его галлюцинации связаны с расстрелами евреев, в которых он участвовал лично, и с другими мрачными впечатлениями на Востоке“. Сам Бах-Целевски на вопрос доктора о причинах своего состояния отвечал: „Слава богу, для меня все это позади. Знаете ли вы, что происходит в России? Ведь там уничтожают все еврейское население“. Но когда он спросил фюрера, нельзя ли все это теперь прекратить, Гиммлер сердито ответил: „Таков приказ фюрера. Евреи – это рассадник большевизма… И если вы будете совать нос в еврейские дела, то увидите, что с вами случится!“ Но и такой фанатичный проводник воли фюрера, как Гиммлер, не мог не знать, что, кроме небольшого числа прирожденных садистов и убийц, люди в эйнзацгруппе ощущали то же, что Бах-Целевски или бригадефюрер СС Герф, который писал: „Я хочу убраться с Востока, потому что, честно говоря, с меня уже более чем достаточно“.