Александр Кадетов - Аквариум – 3

Написав отчет, Дронов уехал в Москву.

Отпуск пролетел как одно чудное мгновение.

Перед отъездом в Стокгольм его принял начальник управления. Ждать аудиенции пришлось долго: такая уж была манера у начальника – заставить никуда не отлучаться и все время быть «на стреме».

Василий Федорович принял Дронова в конце рабочего дня. До этого Виктор не был с ним знаком и никогда его не видел. Шеф напомнил ему чем-то толстовского генерала из «Войны и мира», отца князя Андрея Болконского. Навстречу из-за стола поднялся сухопарый старичок, среднего роста, подвижный, с колючими настороженными глазами. Основная тема беседы была Адамс. Дронов почувствовал, что Василий Федорович очень заинтересован в таком источнике, но был сдержан в оценке, больше напирал на конспирацию и безопасность в отношениях с агентом. Генерал произвел на Дронова впечатление человека сухого, осторожного, не коммуникабельного. В конце беседы он вдруг неожиданно спросил, нравится ли Виктору балет Хачатуряна «Спартак»? Дронов ответил, что видел по телевизору только фрагменты балета.

– Кто танцевал Спартака? – спросил Василий Федорович.

– Васильев, – ответил Дронов.

На этом аудиенция закончилась.

Съездил Виктор и в Дубну, надо было выяснить, насколько интересны для наших ученых материалы, добываемые через Адамса, и получить из первых рук информацию по наиболее перспективным направлениям исследований. Оперативник вез с собой несколько полученных от Адамса на последней встрече документов.

Дронова встретил мужчина средних лет, небольшого роста, в очках, в помятом темном костюме, без галстука. Представившись Александром Ивановичем, он без лишних слов приступил к делу.

– Мне известна цель вашего приезда, – начал он, – покажите, пожалуйста, материалы.

Дронов передал ему несколько документов на английском языке и сказал, что готов помочь в переводе, если потребуется.

– Нет, нет, спасибо, – поспешно ответил ученый, быстро листая документы. – В английском я разберусь сам, хуже у меня с немецким и французским.

«Черт меня дернул высовываться с английским», – подумал с досадой Виктор.

Через некоторое время, отложив в сторону бумаги, ученый сказал:

– Собственно, мне все понятно. Могу предложить вам следующую шкалу оценки ваших материалов: 2 – документ не представляет для нас интерес и не содержит ничего нового; 3 – документ содержит некоторый информационный полезный материал, но не имеет неизвестных для нас идей и оригинальных решений; 4 – документ представляет для нас значительный практический и теоретический интерес, содержит полезную новую информацию и будет использован в нашей работе. Я не назвал шкалу оценки в 5 баллов. Это – научное открытие. Так вот, если исходить из изложенных мною критериев, за два документа я бы поставил оценку 4 и за один 3. Направляйте материалы в наш адрес, и мы дадим официальный отзыв на них и поставим вопросы, на которые хотели бы получить ответы дополнительно по этой тематике.

Дронов поблагодарил Александра Ивановича и отправился в Москву. Затем он выехал в Стокгольм.

Первый визит в шведской столице он нанес Крюгеру, прихватив с собой московский сувенир – подарочное палехское иллюстрированное издание «Руслана и Людмилы». Старик был тронут до слез. Совершенно неожиданно для Дронова он рекомендовал ему одного своего знакомого, директора небольшой фирмы, представлявшей американское электронное оборудование в Скандинавии. Крюгер рассказал, что его знакомый дипломированный инженер Буров, принадлежит к старой русской эмиграции и, по его мнению, может помочь Виктору.

Собрав предварительную информацию о Бурове и посоветовавшись с резидентом, Дронов позвонил из города знакомому старика. Представившись и сославшись на рекомендации, Виктор сначала говорил по-английски, но Буров перешел на русский и пригласил посетить его фирму.

В назначенный день Дронов, проехав по своему проверочному маршруту, направился на фирму Бурова, ознакомившись предварительно по карте с районом расположения фирмы. Его встретил мужчина средних лет, по-спортивному стройный, подвижный, в хорошем строгом костюме, с приятной наружностью и манерами интеллигентного человека. Виктору показалось, что Буров несколько настороженно к нему отнесся, внимательно присматриваясь и изучая визитера. Дронов и не ставил перед собой задачу сразу броситься с расспросами на нового знакомого, стараясь в беседе найти какие-нибудь общие точки соприкосновения. Сдержанность собеседника не давала повода к беседе по широкому спектру вопросов, поэтому Виктор, обсудив возможные коммерческие интересы, распрощался, пообещав изучить номенклатуру товаров фирмы и вернуться к этим вопросам в случае заинтересованности советских внешнеторговых организаций.

Полученные проспекты от нового знакомого Дронов очередной почтой направил в Центр и попросил сообщить о заинтересованности в приобретении образцов.

В начале октября Крюгер получил письмо из Каракаса от шведа, который сообщал, что прибудет в Швецию 13 октября и посетит его фирму. Это сообщение для Дронова было несколько неожиданным, но оно значительно упрощало дело и избавляло от необходимости обращаться к сестре фирмача. Из письма было не ясно, привезет ли он с собой образец камеры или нет. На всякий случай резидентура коротко информировала Центр.

18 октября Дронов встретился со шведом у Крюгера. Швед сообщил, что камера находится в Стокгольме и он готов ее передать на ранее оговоренных условиях. Виктор не знал, то ли радоваться, то ли огорчаться: до этого ему не приходилось заниматься образцами, и вдруг сразу как с неба свалился такой сложный образец. Виктор прекрасно понимал, что секретные эмбарговые образцы, как эта камера, нельзя просто купить, как телевизор в магазине. «Ведь швед должен куда-то спрятать концы, найти официального конечного покупателя», – думал Дронов. Когда он поставил эти вопросы перед шведом, тот сначала не хотел отвечать, ссылаясь, что это его проблемы, но увидев настойчивость Виктора, сказал, что у него есть куда спрятать концы. Он объяснил, что шведы закупают такие камеры и делают это на одну камеру больше, чем им требуется. Это объяснение в какой-то степени успокоило Виктора, но тревога оставалась. Подробности швед категорически отказывался сообщать.

Сложными оставались вопросы получения образца и его оплаты. Необходимо было посоветоваться с шефом, и Дронов отправился в посольство. Выслушав доклад, резидент как всегда все разложил по полочкам, выделив главное.

– Виктор Никифорович, – начал шеф. – Давай выделим ключевые вопросы этой наиответственнейшей задачи, которую перед нами поставил швед. Первое: каким образом получить образец и доставить его в посольство. Этот вопрос самый серьезный с точки зрения безопасности. Давай думать.