Юрий Гейко - Дураки, дороги и другие особенности национального вождения

Черный тяжелый пучок на затылке, гордая осанка тонкого девичьего стана, чуть насмешливый взгляд, резкий, высокий голос – как же она умела с нами разговаривать! Как интересно и страстно рассказывала она о классиках – они оживали для нас, и мы глотали, впитывали их строки, мысли. Отчего возникали и свои строки, свои мысли. А как она читала «Евгения Онегина» – мурашки по коже бегали! И какие же потрясающе нестандартные темы сочинений она давала!

Естественно, что мне изо всех сил хотелось ее удивить, обратить на себя внимание: однажды домашнее сочинение я написал в стиле русской былины, в стихах. И она прочитала его классу. Да как прочитала! Я влюбился в нее еще больше.

Она наверняка видела это и отвечала «взаимностью» – выделяла меня, советовала и приносила мне книги, которые навсегда определили мои вкусы: Паустовский, Куприн, Тургенев, Пушкин, конечно же Байрон в переводе Пастернака, Бунин, Драйзер, Ремарк...

Она научила меня чувствовать слово – оно имеет вес, цвет, запах, может быть невесомым и тяжелым, скользким и шероховатым, теплым, горячим и ледяным.

Причем, одно и то же слово в окружении разных слов разное. Я научился слышать поэзию прозы в таких, например, фразах Паустовского: «Пахло мокрыми заборами и укропом». Или у Ремарка о любимой женщине, выходящей из моря: «С ее плеч стекал мокрый блеск».

И с помощью своей учительницы литературы я оседлал литературного «мустанга». Исписав за двадцать лет горы бумаги, накопив папку отказов редакций, в тридцать два года я пробил наконец ту «великую редакторскую стену», которая встает перед каждым пишущим, и начал много и успешно печататься.

Тут-то, в 1980 году, мне навстречу устремился третий «мустанг» – двадцатипятилетняя и тоже разведенная актриса Марина Дюжева...

Но я был готов к этой встрече – увидел и «взлетел в седло» в мгновение ока... И не просто «удерживаюсь в седле» – слившись в единое целое, мы летим по жизни вместе уже почти тридцать лет.

Итак, самая главная книга...

Автомобиль – на канцелярском языке – механизм, предназначенный для увеличения человеческих возможностей. Автомобиль – на человеческом языке – безвредный наркотик. Источник мощнейшего наслаждения, стоящий для меня, как вы уже знаете, на третьем месте...

Но в источник мощнейшего наслаждения автомобиль превращается ТОЛЬКО ТОГДА, когда становится подвластен человеку. Первую дозу этого наркотика человек получает, когда овладевает управлением автомобилем настолько, что перестает бояться и его, и того, что вокруг него. И чем подвластнее человеку становится автомобиль, тем мощнее, продолжительнее и стабильнее его автомобильный оргазм.

Если у вас автомобиля еще нет, то готовьтесь к тому, что он, автомобиль, – живое существо, которое вы берете в семью. Он изменит почти все в вашей жизни – ее темп, бюджет, ваше мировоззрение и мироощущение, ваш характер. Он вполне может переменить ваших любовниц или любовников, если они есть. Он в какой-то степени подомнет вас под себя, изменит ваши привычки, заставит вас пахать на капиталистической ниве гораздо эффективнее, чем вы делали это до сих пор.

Автомобиль – это дверь в особый мир, в который пускают только посвященных, это та дверь, которая может захлопнуться только за вами единственным. Если вам очень плохо и требуется уединение, он даст вам его в любое время суток и любое время года – сухой, теплый и комфортабельный кусочек пространства ждет вас под окном. Поворот ключа – и вы наедине с самим собой, со своими проблемами и даже иногда с вечностью. Автомобиль, как собака, никогда вам не изменит, не предаст, не расскажет вашим друзьям, врагам о другой вашей жизни – тайной, которую знает только он.

Вашему автомобилю лучше самого близкого друга знакомы ваши привычки, он ждет вас на стоянке долгими ночами, радуется вашему появлению рано утром, но молчит, потому что железный.

Сейчас автомобиль выбирают совсем не так, как еще 15 – 20 лет назад, – «Москвич» или «Жигули»? Сначала полжизни копили. Потом определялись: на что проще записаться, чтобы отстоять несколько лет в очереди и перейти всей семьей в категорию зажиточных граждан, имеющих автомобиль.

Сейчас автомобиль – это такое же жизненное пространство, как ваша квартира, дача, кабинет. Это продолжение той жизни, которую вы себе сумели построить, – он должен соответствовать вам, вашим зарплате, уровню жизни, комфорту, к которому вы привыкли, вашему темпераменту, характеру, ощущению прекрасного, взглядам на жизнь. Автомобиль должен давать вам только положительные эмоции, ведь в жизни их так немного...

Ваш автомобиль не только становится частью вашей жизни, хотите вы этого или не хотите, он самим своим существованием закладывается в ваши генные клетки, становится частью вас самого, вашим «я», и если уж говорить совсем откровенно, то ваш автомобиль – это вы.

И что из этого следует? А то, что об автомобиле надо знать как можно больше, потому что от этого зависит слишком многое в вашей жизни.

Мой приятель-журналист, проживающий ныне в Швейцарии, раз в три-четыре месяца приезжает в Россию. Не по бизнесу приезжает – только за «ощущением жизни», как он сам выражается. « Понимаешь, символ Швейцарии для меня – холеная корова, пасущаяся на зеленом лугу. Она пасется сегодня, завтра, год, пять, десять лет пасется, жрет, зараза, траву, и ничего вокруг не происходит! Сытое, размеренное и дико скучное бытие!! А здесь, у вас, время спрессовано событиями. Вы за месяц, да даже за неделю проживаете столько, сколько „цивильные нации“ за годы! »

С ним трудно не согласиться. Когда я окидываю взглядом изменения, если так можно выразиться, произошедшие в автомобильном менталитете россиян всего лишь за мою шестидесятилетнюю жизнь, я поражаюсь тому, что вижу. Какой гигантский скачок! Но судите сами.

Во времена моей юности иметь собственный автомобиль было все равно что сегодня иметь собственный самолет. В нашем военном городке на окраине Пскова на владельцев «Победы» и «Волги» с оленем на капоте – заметьте! всего два человека на весь город – смотрели так, как сегодня смотрят на долларовых миллионеров, – с восторгом и неприязнью одновременно. Это были годы пятидесятые.

В шестидесятые и даже в семидесятые, когда в СССР «Фиат» впрыснул 660 000 автомобилей в год, ситуация мало изменилась, разве что «Победа» исчезла, а «Жигулей», «Москвичей», «Волг» и горбатых «запоров» стали выпускать больше, но все равно на них были очереди, но все равно «Москвич-412», например, стоил 4900 рублей, «Жигули» – 5500 рублей, при средней зарплате того времени 120 рублей – более 40 – 50 зарплат за автомобиль!! И тем не менее на черном рынке за автомобиль просили двойную магазинную цену. На машину семья полжизни копила, чтобы оставшиеся полжизни на ней ездить, а потом еще и передать ее потомкам.