Аркадий Сахнин - Машинисты (авторский борник)

Свою трудовую вахту на новом участке он несет с тем же достоинством, как нес ее всю трудовую жизнь.

«Первое место завоевано коллективами смен дежурных по депо А. И. Жаринова и А. А. Шкуратова», — писала газета «Первый субботник» в 1974 году. «Слаженно и дружно потрудились коллективы смен дежурных по депо А. И. Жаринова и А. А. Шкуратова. По труду и честь — коллективам этих смен присуждено первое место», — сообщает та же газета в 1975 году.

День открытия XXV съезда был праздником для всех советских людей. Для Александра Ивановича это был двойной праздник и большое испытание. 25 февраля 1976 года в том же номере, где был опубликован Отчетный доклад ЦК КПСС, «Правда» поместила большую фотографию и такую заметку:

«У советских людей есть добрая традиция — встречать знаменательные события в жизни партии, народа трудовыми подарками. С хорошим, приподнятым настроением встретили открытие XXV съезда КПСС рабочие локомотивного депо Москва-Сортировочная. На этом предприятии свято хранят и развивают славные традиции героев первых коммунистических субботников.

Вчера по инициативе комсомольско-молодежной колонны имени XXIII съезда партии со станции Москва-Сортировочная-Рязанская отправился эстафетный комсомольский поезд по маршруту Москва — Лена. Из столицы тяжеловесный поезд повели машинист молодой коммунист Дмитрий Богданов и его помощник комсомолец Вячеслав Щугарев».

Идея эстафетных поездов, пересекающих огромные просторы Родины, родилась в колонне, которой руководил Александр Иванович Жаринов. Он вел эстафетные поезда в честь 50-летия Ленинского комсомола, в честь 100-летия со дня рождения В. И. Ленина, вел на последнем этапе поезд Байкал — Москва в честь завершения электрификации этой пятитысячекилометровой дороги.

В день открытия XXV съезда партии Жаринов нес в депо свою трудовую вахту. В 11 часов он тщательно осмотрел могучую машину ВЛ-10. Потом еще раз обошел ее вокруг и отправился на свое рабочее место. Вскоре явился Дмитрий Богданов. Александр Иванович выдал ему ключи от машины, выписал и вручил маршрутный лист и вместе с ним пошел к электровозу.

Богданов с помощником тоже осмотрели локомотив, а Александр Иванович сказал напутственное слово.

— Когда страна задыхалась от голода, когда мертвой хваткой стиснули ее интервенты, еще в то далекое время Ленин увидел в нашем депо зарю коммунизма… Пусть же этот герб электровоза «ВЛ» — Владимир Ленин, — стоит перед тобой, как символ наших побед, которые ты должен приумножить.

Жаринов, казалось, хотел еще что-то сказать, но растрогался, крепко пожав Богданову руку, добавил:

— Не подведи, Дима! Счастливого тебе пути и счастливой жизни!

Машина плавно тронулась и направилась на станцию, к поезду, где железнодорожники собрались на митинг. Александр Иванович провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду. Потом медленно пошел к себе. В тот день ему предстояло обеспечить локомотивами еще более тридцати поездов.

1976 г.

Я видел людей Среднеазиатской железной дороги в дни гигантского стихийного бедствия. Они показали себя боевым коллективом, способным справиться с задачами немыслимой трудности в критический момент жизни всей дороги.

Это было десять лет назад, о чем тогда я и написал. Они верили: вместо палаточных городков вырастут грандиозные архитектурные ансамбли, город станет краше, чем был. Об их подвигах, об их вере я и писал.

Все, о чем в те трагические дни можно было писать лишь «будет», сегодня — есть! Преданы забвению палаточные городки. В полной мере проявили свой талант архитекторы. Новое здание управления дороги, точно водяной стеной, ограждено с фасада фонтанами. Не осталось и признаков бушевавшей стихии. Но история подвига ташкентцев — во время землетрясения никогда не уйдет в прошлое и не забудется. На это истории и сегодня воспитывается стотысячный коллектив Среднеазиатской дороги, вся армия железнодорожников страны, миллионы советских людей.

Вот эта история, написанная в дни землетрясения ровно десять лет назад.

…Я слышал много сказок о Ташкенте. О японцах, которые привезли туда рыбок. Волшебных рыбок, предсказывающих землетрясение. Это добрая сказка: беспокоиться больше не о чем, хорошие рыбки заранее обо всем предупредят.

А вот злые сказки: с каждым толчком к поверхности приближается вулкан, с каждым толчком под Ташкентом обваливается почва, уже почти ничего не осталось.

Есть еще страшнее сказки. Но чем страшнее, тем интереснее. На то они и сказки.

Ученые объяснили существо процессов под Ташкентом, идущих на затухание. Попросили не верить сказкам: «Никакая гора не вылезет, никаких провалов не будет, вулкан не возникнет». Но бог с ними, со сказками, хватает и того, что было в действительности.

Землетрясение — это миг. В Ташкенте в этот миг сработало пятьдесят миллиардов киловатт. Это мощность двенадцати тысяч Братских ГЭС. Такие выводы сделали ученые. Когда происходит землетрясение, люди не занимаются теорией. Они видят и слышат, как все получается на практике. Трещат и рушатся дома, колеблется почва, горбятся, как ползущая гусеница, поезда, гудит земля, озаряемая багровым светом. И им это страшно. Страшно, потому что они люди.

Ташкентцам обидно, когда говорят или пишут, что ко всему они привыкли, и, конечно, им не страшно, и веселье бьет чуть ли не через край, и город будет еще краше, и остается лишь добавить: как все-таки хорошо, что было землетрясение.

Бред все это. Привыкнуть к землетрясениям невозможно. После толчка, пусть самого слабого, ждешь второго и не знаешь, какой силы он будет. Это страшнее, чем ждать второго захода бомбардировщиков, потому что и под землей не зароешься, и не прикроешь своим телом ребенка. А если за ночь происходит не два толчка, а двадцать?

Это правда, что ташкентцы мужественно переносят бедствие и в самые трудные минуты, подчас рискуя жизнью, остаются на своих постах. Об этом пойдет речь ниже, и будь моя воля, наградил бы каждого ташкентца почетной медалью, как за оборону города во время войны. Именно за то, что они мужественно выносят огромные трудности и величайшее напряжение.

Это правда, что Ташкент не знал и не знает паники или малодушия, правда, что он станет сказочным городом, зеленая зона которого в самом центре будет в несколько раз больше знаменитого английского Гайд-парка. Но пока еще повсюду палаточные городки. Это очень романтично — палаточный городок. Ассоциируется с туризмом, пионерскими лагерями, чудятся река, лес, отдых. Но это не то. В этих палатках температура порой больше сорока. И они долго удерживают тепло, и трудно в таких условиях заснуть, и трудно встать на работу. Это ведь не день, не два — месяцы.