Милош Губачек - «Титаник»

В пятницу 19 апреля в бостонском порту бросило якорь судно «Калифорниан». Вскоре поползли слухи, что его команда видела сигнальные ракеты тонущего «Титаника». Журналисты бросились прямо к капитану «Калифорниан» Стэнли Лорду. Агентству Ассошиэйтед Пресс Лорд заявил:

«В воскресенье около 22.30 мы подошли к большому ледяному полю и тут же в целях безопасности застопорили машины. Радист, конечно, не работал, поскольку не работали машины, и мы до утра ничего не знали о положении „Титаника“. Корреспонденту газеты „Нью-Йорк уорлд“ он сказал: „До выключения радиостанции не было принято ни одного сигнала бедствия или какого-либо другого сигнала. Первое, что поймал радист „Калифорниан“, — это не совсем понятную радиограмму „Франкфурта“, из которой я наконец узнал, что „Титаник“ оказался в трудном положении“».

Далее Лорд заявил, что в ту ночь, в соответствии с объявленными координатами «Титаника», «Калифорниан» находился от него в 17–19 милях, то есть далеко за пределами взаимной видимости. Когда репортеры спросили его о странных слухах, как будто исходивших от членов его команды, Лорд невозмутимо ответил: «Когда моряки сходят на берег, они могут болтать все, что угодно».

Во вторник 24 апреля один из членов команды «Калифорниан», помощник механика Эрнест Гилл, прочел то, что сказал капитан Лорд журналистам. На следующий же день, в среду 25 апреля, Гилл в сопровождении одного из репортеров и четырех членов машинной команды «Калифорниан» отправился в контору нотариуса и там под присягой сделал заявление:

«Я, нижеподписавшийся Эрнест Гилл, второй помощник механика судна „Калифорниан“, находящегося под командованием капитана Лорда, о событиях, имевших место ночью в воскресенье 14 апреля, заявляю следующее.

Ночью 14 апреля с 20.00 до 24.00 я нес вахту в машинном отделении. В 23.56 я вышел на палубу. Звезды сверкали, было очень светло, и я мог видеть далеко вокруг. Машины не работали с 22.30, и судно дрейфовало между льдами. Я посмотрел по левому борту и увидел огни большого судна, удаленного примерно на 10 миль. Около минуты я наблюдал за его бортовыми отличительными огнями. Это судно должны были видеть с мостика.

В 00 часов я пошел в каюту и разбудил своего приятеля Уильяма Томаса. Услышав, как лед царапает о днище судна, он спросил: „Мы во льдах?“ Я ответил: „Да, но по левому борту должно быть свободно, там я видел большое судно, идущее полным ходом. Оно похоже на одно из тех больших, немецких“.

Я лег, но не мог уснуть. Через полчаса встал, захотел выкурить сигарету и снова вышел на палубу.

Там я пробыл около десяти минут, когда с левого борта милях в десяти увидел белую ракету. Вначале я подумал, что это падающая звезда. Через семь-восемь минут на том же месте я ясно увидел вторую ракету и сказал себе: „Это значит, что судно в опасности“.

Не мое дело предупреждать мостик или сигнальщиков, но они должны были их видеть.

Я тут же вернулся в каюту и думал, что наше судно уделит ракетам должное внимание.

Больше до 6.40 утра я ничего не знал, пока меня не разбудил старший механик и не сказал: „Вставай и иди помогать. „Титаник“ затонул“.

Я вскрикнул и вскочил с постели. Выйдя на палубу, я понял, что наше судно идет полным ходом. Оно уже вышло из ледяного поля, но вокруг было полно айсбергов.

Я пошел вниз работать и тут услышал разговор второго и четвертого механиков. Мистера Дж. Эванса — второго и мистера Вуттена — четвертого. Второй сказал четвертому, что третий помощник во время своей вахты докладывал о ракетах. Так я узнал, что судно, которое я видел, было „Титаником“.

Второй механик добавил, что капитана поставил в известность о ракетах кадет, фамилия которого, по-моему, Гибсон. Капитан приказал ему посигналить судну, находившемуся в опасности, сигнальным фонарем. Мистер Эванс сказал, что в это время на мостике был второй помощник, мистер Стоун.

Я слышал, как мистер Эванс говорил, что этих ракет и огней было много. Потом, по словам мистера Эванса, Гибсон снова пошел к капитану и доложил о новых ракетах. Капитан приказал ему продолжать работать сигнальным фонарем, пока не получит ответа. Но никакого ответа так и не пришло.

Затем я услышал, как второй механик обронил: „Почему, черт возьми, не разбудили радиста?“ Вся команда „Калифорниан“ возмущалась, что на ракеты вообще не обратили внимания. Сам я предлагал некоторым из них присоединиться ко мне и выступить против действий капитана, но они отказались, опасаясь потерять работу.

За день или два, перед тем как судно вошло в порт, капитан вызвал к себе кадета, который был на вахте, когда пускали ракеты. Они разговаривали примерно три четверти часа. Позднее кадет заявил, что никаких ракет не видел.

Я уверен, что „Калифорниан“ был удален от „Титаника“ не на двадцать миль, как утверждают офицеры, а меньше. Я бы не увидел его, если бы мы были на расстоянии более десяти миль, а я видел его очень отчетливо.

Я не испытываю ни к капитану, ни к кому-либо из офицеров никакой неприязни и, делая это заявление, хочу одного — чтобы расследование было справедливым. Я пришел к выводу, и это мое убеждение, что капитан, не захотевший или не сумевший оказать помощь судну, попавшему в беду, не имеет права заставлять молчать других».

Подписали Эрнест Гилл и нотариус Сэмьюэл Патнам.

Редакция газеты «Бостон америкэн» в тот же вечер передала сенатору Смиту полный текст заявления Гилла. На следующий день, то есть 25 апреля, «Бостон америкэн» опубликовала это заявление вместе с комментарием, в котором указывалось, что Гилл подтвердил его в присутствии четырех членов команды, и, кроме того, оно было подтверждено в доверительной беседе, состоявшейся у работников редакции с одним из офицеров «Калифорниан». Имена этих четырех членов команды и офицера опубликованы не были. «Калифорниан», писала «Бостон америкэн», «и был тем судном, которое видели с „Титаника“ и которое не ответило на его сигналы бедствия. Капитан Лорд считал, что это небольшое судно, и решил не подвергать свое собственное опасности, двигаясь ночью во льдах».

Сенатор Смит еще раньше намеревался вызвать в подкомитет капитана Лорда и его радиста Сирила Ф. Эванса для дачи показаний относительно предупреждений о ледовой опасности, которые «Калифорниан» направил «Титанику». Теперь он вызвал и Эрнеста Гилла.

Лорд, Эванс и Гилл прибыли в Вашингтон в час дня в пятницу 26 апреля. Вначале сенатор Смит опасался, как бы заявление Гилла не стало еще одним в ряду сенсационных утверждений, которые при ближайшем рассмотрении оказывались очень далекими от истины, а потому решил сначала поговорить с Гиллом в частном порядке. Ему хотелось составить представление о достоверности утверждений Гилла, чтобы в случае, если все окажется вымыслом, не утруждать весь подкомитет и не ставить в затруднительное положение. Поэтому он вызвал Гилла для беседы в свой кабинет. Помощник механика решительно настаивал на том, что все изложенное им — чистая правда. Тогда Смит спросил его, сколько ему заплатили в «Бостон америкэн». Гилл, не колеблясь, назвал сумму 500 долларов и объяснил, что ему обязаны были заплатить, поскольку, как он считал, стоит капитану узнать о его заявлении, как он уволит его, и ему нужны будут какие-то деньги, прежде чем он найдет работу. Уильяма Олдена Смита беседа удовлетворила настолько, что через двадцать минут он проводил Гилла в помещение, где проходило заседание, для дачи официальных свидетельских показаний. Гилл повторил все, что он изложил в своем заявлении, не изменив ни слова даже в ходе детального допроса, который учинил ему сенатор Флетчер.