Милош Губачек - «Титаник»

Несколько позже установили, почему суда, подошедшие утром 15 апреля к месту катастрофы, не нашли ни одного трупа, хотя в момент гибели «Титаника» в воду бросилось около тысячи человек. Мертвые тела окружили льдины, и Гольфстрим отнес их от места трагедии на северо-восток. Ни одно судно не решилось подойти слишком близко к ледяному полю. Морское течение и льдины рассеяли тела несчастных на большом пространстве. 116 трупов команда «Маккей-Беннетт» погребла в море, остальных уложили в гробы и доставили в Галифакс. Со всех концов Соединенных Штатов в галифакские морги съехались члены семей, не нашедшие своих родственников среди спасенных пассажиров «Титаника». Президент Тафт направил в Галифакс сотрудника военного министерства, чтобы тот установил, нет ли среди трупов тела майора Арчибальда Батта. Его не оказалось и там.

Когда с «Маккей-Беннетт» по радиотелеграфу пришло сообщение об обнаружении нескольких сотен трупов, «Уайт стар лайн» направила на помощь из Галифакса судно «Миния». После недельных поисков «Миния» нашла еще семнадцать трупов в 45 милях от места гибели «Титаника». 6 мая «Уайт стар лайн» из канадского порта Сорель с той же целью отправила судно «Монтмэгни», которое обнаружило еще четыре трупа. А 15 мая компания наняла четвертое судно, «Альджерина», которое вышло из порта Сент-Джонс на острове Ньюфаундленд. Оно нашло лишь одно мертвое тело. Суда, проводившие поиски по указанию «Уайт стар лайн», нашли всего 328 тел, но не смогли осмотреть весь район Северной Атлантики, и еще в течение нескольких недель суда, проходившие по этому району, встречали тела погибших с «непотопляемого» «Титаника». Судно «Винифредиан» подняло одно тело в 25 милях от места катастрофы. С немецкого судна «Бремен» сообщили, что видели на воде около ста пятидесяти трупов. Моряки с судов, проходивших по Северной Атлантике, называли этот район «плавучим кладбищем», и многие капитаны в течение нескольких лет обходили стороной место гибели «Титаника».

Вашингтонское расследование в основном было закончено. У Смита накопились десятки показаний, данных под присягой спасшимися пассажирами «Титаника» — почти исключительно пассажирами I и II классов, которые после прихода «Карпатии» в Нью-Йорк сразу же разъехались по домам. Поскольку по понятным причинам нельзя было собрать и задержать всех членов команды, сенатор тотчас после переезда в Вашингтон приказал двум надежным следователям установить места их пребывания и зафиксировать их показания. Теперь на столе перед Смитом лежала объемистая папка с протоколами допросов.

Но оставалось еще нечто, не дававшее сенатору покоя. Это судьба пассажиров III класса. Показания второго помощника капитана Лайтоллера, других офицеров и ряда членов команды совпадали: пассажирам III класса не запрещалось выходить на шлюпочную палубу. Для них, разумеется прежде всего для женщин и детей, не было никаких ограничений при посадке в спасательные шлюпки. Но у сенатора были сомнения, в которых его еще больше утвердил полковник Арчибальд Грейси, заслушанный следственным подкомитетом в четверг 25 апреля.

Грейси говорил об огромном количестве людей, выбравшихся из трюма на шлюпочную палубу, когда все спасательные шлюпки уже отошли. Почему они не появились раньше? Не могли? Не хотели? За ответом Смит отправился в Нью-Йорк, чтобы выслушать хотя бы некоторых из пассажиров III класса, которые, вероятно, там еще оставались.

В четверг 2 мая в сопровождении сына и секретаря Смит прибыл в Нью-Йорк и тут же обратился в ирландскую и еврейскую общины с вопросом о судьбе англоговорящих пассажиров III класса «Титаника». Тот же вопрос он поставил и перед Армией спасения. К сожалению, оказалось, что большинство уже покинули Нью-Йорк. Отыскали только троих.

Первый из них, ирландец Дэниел Бакли, оказался единственным, кто жаловался на ограничения при выходе пассажиров III класса на шлюпочную палубу. Он сказал:

— Сначала нас пытались держать внизу, в трюмах. Не хотели, чтобы мы поднялись наверх, в помещения, предназначенные для пассажиров I класса… Один пассажир III класса поднялся по лестнице, но, когда он захотел пройти через двери, подошел матрос и сбросил его вниз.

— Двери были закрыты? — спросил Смит.

— Когда мы пытались попасть наверх, нет. Но матрос или кто-то еще закрыл их. Тот парень, который хотел подняться наверх, выбил замок и сказал матросу, спустившему его с лестницы, что, если он попытается задержать его еще раз, он сбросит его в море.

— Могли пассажиры как-то выбраться из трюма?

— Да, могли.

— А каким образом?

— Думаю, что таким же образом, как и пассажиры I и II классов.

— Потом эти двери выбили?

— Да, — ответил Бакли.

Следующим свидетелем был эмигрант-норвежец Олаус Абельсет, спасшийся в складной шлюпке А. Он показал, что вначале выход из трюма был закрыт, но потом его открыли, чтобы смогли пройти женщины, а затем стали пропускать и мужчин.

Смит. Как вы считаете, пассажиры из трюма и носовой части судна легко могли выбраться наружу или их удерживали?

Абельсет. Думаю, что они легко могли выбраться наружу.

Смит. Не были ли закрыты двери, ворота или еще что-то, чтобы их удержать?

Абельсет. Нет, сэр, я не видел ничего такого.

Смит. Вас никак не ограничивали? Вы могли выходить на палубу, как остальные пассажиры?

Абельсет. Да, сэр.

Третьим был Берк Пикард. Он сказал, что в трюме все двери были открыты. Он сам прошел по проходу между III и II классами и вышел на шлюпочную палубу.

— Насколько мне известно, — уверенно заявил он, — пассажирам III класса никто не запрещал пройти на верхние палубы, им ничто не препятствовало.

К своему удивлению, сенатор понял, что, хотя возможность спастись у пассажиров III класса была ограничена усилиями команды, которая, опасаясь паники, предпринимала все, чтобы несколько сот мужчин не попали прежде времени на шлюпочную палубу, сами они считали эти ограничения минимальными и были уверены, что никто им не препятствовал спастись. Смит не услышал от свидетелей — пассажиров III класса ни одной сколько-нибудь серьезной или конкретной жалобы.

Писатель Уин Крейг Уэйд писал об этом:

«Сенатор приложил значительные усилия (особенно учитывая то, что речь шла о 1912 годе), чтобы подтвердить наличие социальной дискриминации на „Титанике“ при проведении спасательных работ. Но он подошел к этой проблеме чисто юридически и искал слишком конкретные формы ее проявления. Социальные ограничения на борту „Титаника“ определенно были, но гораздо более изощренные, чем обычные железные ворота.

Прежде всего этому способствовало устройство судна. Пассажиры III класса размещались на самых нижних пассажирских палубах в носовой части и на корме, водонепроницаемые переборки отделяли их от средней части судна, и у них не было прямого выхода на шлюпочную палубу. А поскольку шлюпки заполнялись по принципу: кто раньше пришел, тот раньше и отплыл, пассажиры I класса оказались в гораздо лучшем положении, чем остальные. В сравнении с I и даже II классами в III классе было значительно меньше стюардов, которые могли бы помочь в организации эвакуации и предотвращении паники. А языковой барьер эту панику только усиливал».