Чарльз Локвуд - Топи их всех!

Взвесив все за и против, Флакки пришел к выводу, что шансы были 10:1 в его пользу. Он приказал экипажу занять места по боевому расписанию, оставил помощника на мостике, а сам спустился в боевую рубку и начал сближение. По традиции командир корабля любого класса должен находиться во время боя на мостике. Когда Флакки, описывая эту ночную атаку «Барб» в надводном положении, упомянул, что руководил ею из боевой рубки, я спросил о причине, заставившей его отказаться от установившейся практики.

— Когда я нахожусь на мостике, — ответил он, — суда в темноте кажутся мне совсем близкими, и это выводит меня из равновесия. Напротив, если я остаюсь в боевой рубке, где о дистанции до цели и пеленге на нее можно судить лишь по показаниям радиолокатора, я не дам залпа до тех пор, пока не подойду на нужное расстояние.

В то время как «Барб» медленно выходила на позицию торпедной стрельбы, Флакки записывал в вахтенном журнале: «Серьезно подумываю отдать приказ команде надеть спасательные пояса, но атмосфера на лодке и без того напряжена до предела. Люди возбуждены, как никогда. После доклада гидроакустика: «Глубина 11 метров!» — в центральном посту наступила такая тишина, что, упади какой-нибудь болтик, шум, произведенный им, был бы принят за взрыв глубинной бомбы. Решил отказаться от своего намерения в отношении спасательных поясов. Это окончательно вывело бы из равновесия людей, сердца которых и без того замирали от волнения».

Вот как Флакки описывает атаку:

«Дистанция до цели около 20 кабельтовых. Все торпедные аппараты приготовлены для стрельбы. Суда стоят на якорях в трех колоннах, расстояние между которыми составляет примерно 450 метров. За ними дальше к берегу находится еще несколько судов. Все они перекрывают друг друга, образуя как бы одну цель длиной в 3500 метров. Промахнуться просто невозможно. Даже выпущенная наугад торпеда не пройдет мимо. Оператор радиолокатора насчитал 12 судов по одному пеленгу. Перед нами находится по крайней мере 30 судов. Основная задача — не послать слишком много торпед в одно судно. Для начала в качестве цели выбрал большой транспорт, который находится слева от центра ближайшей колонны. Выстрелил из 1, 2, 3 и 4-го торпедных аппаратов. Дистанция до цели 2900 метров.

Подал команды: «Право руля. Средний ход». Глубина 9 метров. Перенес огонь вправо — на головные суда ближайшей колонны. Выстрелил торпеды из 7, 8, 9 и 10-го торпедных аппаратов. Дистанция — 2718 метров».

Результаты атаки:

«Главная цель атаки — большой транспорт в первой колонне — поражен второй и третьей торпедами. Он заметно осел и, несомненно, затонул. Первая торпеда попала в какое-то судно второй колонны. Судно повреждено. Крупное грузовое судно в третьей колонне поразила четвертая торпеда; через некоторое время оно загорелось. Вероятно, затонуло. Шестая торпеда взорвалась среди судов первой колонны и, по-видимому, поразила нашу главную цель или соседнее судно. Большое грузовое судно в первой колонне справа от главной цели атаки поразила восьмая торпеда. Судно повреждено. Во второй колонне пятая торпеда поразила судно, класс которого установить не удалось. Судно затонуло. Большой транспорт в третьей колонне поразила седьмая торпеда. Транспорт затонул».

На японских судах начались пожары, и над ними нависла густая пелена дыма. Продолжать наблюдение было бесполезно, и Флакки начал отход. «Барб» шла на предельной скорости, лавируя между рыболовными суденышками. Японцы опомнились и открыли беспорядочную стрельбу, от которой пострадали безобидные джонки. Тем временем подводная лодка достигла 36-метровой изобаты. Опасность осталась позади.

По данным объединенного комитета по учету потерь, Флакки потопил в ту ночь одно судно, а не несколько, как мы предполагали. Но безусловно одно: это была превосходная атака, великолепная по своему замыслу, выполнению и смелости. Как сообщило китайское радио, в районе Намкуана произошел большой морской бой.

Следующие несколько месяцев пролетели с поразительной быстротой. На острове Гуам каждый чувствовал, что он находится ближе к театру военных действий и, следовательно, приносит большую пользу. Первое время мы занимались размещением личного состава и отделов штаба. Много хлопот доставляла нам связь. С плавбазы «Холланд», стоявшей на якоре в глубине восточной части бухты Апра, по дну до ближайшей точки на берегу был протянут кабель телефонно-телеграфной связи. На берегу до соединения с главной линией связи кабель проходил неглубоко под землей. Мне кажется, не было недели, чтобы какой-нибудь танко-десантный транспорт, становясь на якорь, не разрывал нам кабель или какой-нибудь страшного вида бульдозер, разравнивая на берегу землю, не делал того же самого.

Мы немедленно установили связь с генерал-майором Лемеем, командиром 21-го бомбардировочного командования, дислоцировавшегося на острове Гуам. Это командование недавно перебазировалось сюда из Чунцина, и генерал был хорошо знаком с деятельностью спасательной службы, так как наши подводные лодки занимались спасением сбитых летчиков во время первого удара его бомбардировщиков по острову Кюсю в июне 1944 года.

В этот период спасательная служба отнимала у нас значительную часть времени и сил. Нам часто приходилось посылать подводные лодки в районы действий нашей авианосной авиации. Начиная с ноября 1944 года, подобными просьбами нас стали осаждать и представители армейской авиации. Когда мы прибыли на Гуам, представители 21-го бомбардировочного командования явились ко мне и попросили направить подводные лодки для несения спасательной службы в полосе действий бомбардировщиков В-29 во время их первого удара по Японии с Марианских островов. Мы направили четыре подводные лодки для несения спасательной службы у побережья Японии и на маршруте возвращения бомбардировщиков В-29 на базу. С этого времени не менее четырех наших подводных лодок выполняли эту задачу в составе группы, которую мы в шутку прозвали «лигой спасения».

Сразу же после создания «лиги спасения» я навестил генерала Лемея, чтобы договориться о проведении совещания между офицерами наших штабов, на котором следовало обсудить вопрос о связи между подводными лодками и бомбардировщиками В-29. Даже наши гидросамолеты морской авиации, также занимавшиеся спасательной службой, испытывали большие затруднения при установлении связи с подводными лодками, так как их радио и радиотелефоны работали на разной частоте. Кроме того, требовалось установить на подводных лодках радиооборудование для привода поврежденных самолетов.

Утверждение, что «лига спасения» с самого начала действовала успешно, было бы неверным. На первых порах мы испытывали ту же трудность, с которой наши подводники встречались и раньше, когда им приходилось иметь дело с бомбардировщиками берегового базирования. Мы никак не могли приучить летчиков армейской авиации к мысли о возможности спасения с помощью подводной лодки. Для этих летчиков подводные лодки были доселе неизвестным и сомнительным средством спасения. Кроме того, оказавшись на борту подводной лодки, летчики зачастую не могли чувствовать себя в безопасности. Иногда подводная лодка подбирала авиаторов в самом начале патрулирования, и им приходилось отправляться на борту корабля-спасителя в район патрулирования, где их подстерегали бесчисленные опасности.