Серафим Куликов - Авиация и ядерные испытания

По наблюдениям экипажа самолета-носителя яркая вспышка от взрыва воспринималась в течение 10–12 с. Несмотря на то, что кабины членов экипажей были закрыты светозащитными шторками от прямого светового излучения взрыва, освещенность в кабине при этом воспринималась значительно большей, чем от солнца. Тепловое воздействие от взрыва на открытые участки тела членами экипажа, особенно в кабине штурмана, ощущалось значительно сильнее, чем в самую жаркую солнечную погоду. К моменту прихода ударной волны автопилот самолета был отключен, управление полетом осуществлялось вручную. Ударная волна воздействовала на самолет через 224 с после сбрасывания изделия, самолетные приборы показали рост перегрузок до 2,5 ед., ощущался незначительный подъем самолета. Приблизительно через 5–7 мин после взрыва высота радиоактивного облака достигла 13–14 км; цвет облака был красно-бурым. Диаметр «гриба» облака к этому моменту составлял 25–30 км. Самолет после полета произвел благополучную посадку на аэродром вылета, при осмотре самолета и проверке его оборудования не было выявлено каких-либо повреждений от воздействия взрыва.

По материалам обработки записей измерительной аппаратуры установлена небывалая до сих пор мощность взрыва 1,7–1,9 Мт, что вызвало огромные разрушения объектов вооружения, военной техники и других сооружений на опытном поле полигона. Значительные разрушения выпали на долю жилого городка полигона, удаленного от места взрыва до 70–75 км. В этом же городке находился и наш командный пункт. К моменту сбрасывания изделия все руководство сосредоточилось на наблюдательной площадке. У пульта связи остался я со штурманом Дударевым А.Г. Эффекта от светового излучения я не припомню. Но момент прихода ударной волны запомнился хорошо: раздались оглушительные громовые раскаты, сопровождавшиеся сотрясением здания. Пол уходил из-под ног, дверь оказалась выбитой. Дударев не устоял на ногах, его неведомая сила сначала оттолкнула от стенда, а затем обратным движением спиной ударило об этот стенд. Но это частность. А общий эффект от взрыва был безусловно потрясающим. Отмечены поражения некоторых объектов в более удаленных пунктах от полигона, в том числе и в р-не Семипалатинска. Результаты этого испытания по своим последствиям были столь значительными, что существенно повлияли как на разработку ядерного оружия, так и организацию последующих испытаний. Ученые-ядерщики отмечали значительную победу, подтвердившую в опыте реализацию новых принципов устройств термоядерных зарядов, которые открывали возможность создания боеприпасов более мощных и эффективных по действию и экономичных в производстве. С другой стороны, стала ясной необходимость перевода испытаний мощных термоядерных зарядов на другой полигон, наиболее полно отвечающий требованиям обеспечения безопасности.

Вместе с тем приходится отметить, что испытания 1955 г. были для бессменного руководителя Игоря Васильевича Курчатова последними в серии полигонных испытаний. У всех участников испытаний он пользовался громадным уважением и любовью. Это было не только данью как к ученому и государственному деятелю, но и как к личности, обладающей исключительной человечностью, доброжелательным отношением к людям, умеющему создавать благоприятную атмосферу коллективного творчества.

В заключение по испытаниям РДС-37 следует отметить, что за проявленное мужество и героизм при этих испытаниях командир экипажа самолета-носителя Ту-16 Головашко Ф.П. был удостоен звания Героя Советского Союза. Все члены экипажа самолета-носителя были награждены орденами и медалями.

Несколько замечаний по публикациям о вынужденной посадке с водородной бомбой.

В докладе И.Н. Головина на юбилейной сессии в Институте атомной энергии им. И.В. Курчатова отмечено: «Высший генералитет, прибывший на испытание, отказался принять решение о посадке самолета. Решение принял Курчатов. Попросил Сахарова и Зельдовича написать заключение о степени риска. Они написали — риск небольшой. Курчатов дал приказ задержать самолет в воздухе и помчался сам на машине из городка, где располагался штаб испытаний, на аэродром. Оттуда вызвал бомбардировщик на себя, на посадку. Под крылом самолета, когда он остановился, поздравил командира корабля Ф.П. Головашко и его команду с благополучным приземлением».

В приведенном докладе заявление об отказе генералитета принять решение о посадке самолета является необоснованным. Нарисованная картина о заключительных действиях Игоря Васильевича с вызовом бомбардировщика на себя, на посадку и поздравление ксмандира экипажа с благополучным приземлением сразу после посадки не соответствует действительности — за несколько десятков минут на автомобиле надо было ему преодолеть расстояние от ЦКП до аэродрома около 200 км.

В некоторых газетных публикациях отмечалось, что посадка самолета-носителя совершена с бомбой, сорвавшейся с бомбардировочной установки и зависшей в бомбовом отсеке — это тоже домыслы из-за неосведомленности о действительном состоянии дел.

Очередные испытания на Семипалатинском полигоне в 1956 г. проводились уже без участия И.В. Курчатова. Руководителем испытаний был, если не изменяет мне память, начальник Главного управления Минсредмаша Николай Иванович Павлов.

С августа по декабрь было проведено шесть испытательных полетов самолетов-носителей Ту-16, где командирами экипажей были Головашко Ф.П., Мартыненко В.Ф., Подбегалин Г.П., Сидоров А.С. В этой серии были испытаны заряды различной мощности, в том числе и термоядерные мощностью-^е более 1 Мт. Испытания проводили по установившейся к тому времени организации полетов и взаимодействию с опытным полем полигона. Полеты выполнялись парой: самолет-носитель — дублер. При этом самолет-дублер являлся и измерительной лабораторией со значительным комплексом измерительной аппаратуры, как и на основном самолете-носителе. К этому времени накопилось значительное количество материалов по самолетным измерениям, появились возможности сопоставления результатов самолетных измерений с измерениями пунктов опытного поля полигона. Это дало возможность нашим инженерам-испытателям выполнить большую работу по уточнениям расчетных зависимостей воздействия поражающих факторов в различных условиях полета и взрывов, реакции самолета и его элементов конструкции на поражающие факторы взрыва, что было необходимо для выбора режимов полета при испытаниях, а также для разработки инструкций для экипажей по боевому применению ядерных бомб с самолетов-носителей.