Евгений Вагин - Полигоны, полигоны… Записки инженера испытателя

— Дозу облучения сообщим позже, после пересчета в зависимости от расстояния, — сказал он и убежал. Отчет о проделанной работе был выпущен. Впоследствии облучение КД проводили на реакторах ВР, ВИР, а потом и в натурных опытах, о чем будет сказано дальше.

В отделе 48 мне пришлось поработать с А.С. Козыревым по исследованиям свойств жидкого ВВ — тетранитрометана (ТНМ). Вещество довольно опасное из-за высокой чувствительности. ТНМ наливали в стеклянную пробирку, установленную на щите в бронебашне, и при помощи фотохронографа определяли скорость ударной волны по ТНМ при инициировании его КД. Мечта Александра Сергеевича — создать прецизионный ШЗ на жидком ВВ, в частности на ТНМ, — так и не осуществилась до ухода на пенсию.

При оснащении ракетной техники ядерными зарядами возникла необходимость создания детонационного узла с задействованием от бортовой сети. Такой узел был необходим для системы аварийного подрыва заряда при отклонении ракеты от курса. Мне пришлось участвовать в его создании под руководством В.В. Стеньгача.

В разработке конструкций использовалось свойство ВВ при переходе горения в детонацию в замкнутом объеме. Первый удачный опыт провели на макете, для изготовления которого использовали матрицу от пресс-формы для снаряжения колпачков КД. Сам принцип перехода горения в детонацию мы подтвердили, дальше началась обычная работа по выбору габаритов узла, толщины стенки, навески заряда, электровоспламенителя и т. д.

Так, один за другим, создавались детонационные узлы. Перед нами встала проблема, как сделать конструкцию пожаровзрывобезопасной. Ведь при попадании узла в очаг пожара загорается состав электровоспламенителя и происходит взрыв. С этой проблемой справились следующим образом: в стенке на уровне границы электровоспламенителя с зарядом ВВ было просверлено отверстие, которое запаивалось легкоплавким припоем. Его температура плавления была ниже, чем температура вспышки состава воспламенителя. Таким образом, при разогреве припой расплавлялся, нарушалась герметичность камеры, а в таких условиях детонация не развивалась. Развитие детонации в корпусе с пробкой из легкоплавкого припоя (индия) происходило надежно.

Часто приходилось выполнять разовые исследовательские работы по просьбе других отделов. Например, при разработке узла СГН мне нужно было выбрать емкость конденсатора и предохранитель системы поджига. При сгорании пиросостава в системе поджига шлаки в некоторых случаях имеют довольно высокую проводимость, и резкое увеличение тока после перегорания мостика вносит дополнительную нагрузку в цепь бортовой сети. Чтобы исключить это явление в некоторых случаях поджиг должен осуществляться от конденсаторов, заряженных от источника питания бортовой сети.

В случаях же задействования системы поджига непосредственно от бортовой сети, в цепь поджига включался плавкий предохранитель, который после задействования отключал систему от источника питания. Работу эту мы проводили в содружестве с сотрудниками отдела 32, разработчиками СГН, в частности с Вороновым Павлом Александровичем (ныне покойным).

В качестве общественной работы для нашего города мне пришлось участвовать в создании телецентра. Руководил этой работой Чугунов Сергей Сергеевич. Я собирал оконечный каскад телепередатчика. Женя Борисенко — задающий генератор. Сейчас я уже не помню, когда начались первые телепередачи, но то, что в качестве поощрения мы получили по 100 рублей — помню.

В то время, когда НИС вел газодинамическую отработку атомного заряда, НКС разрабатывал средства его доставки и задействования, куда входили: отработка баллистики носителя (бомбы), система инициирования, автоматика подрыва и автоматика управления подрывом (радиодатчики, бародатчики, боковые и головной датчики, работающие при ударе о землю). Для испытания всех систем был выделен полигон № 71 Министерства обороны на Крымском полуострове в 18 км от Керчи — станция Багерово. Именно здесь находился печально знаменитый Багеровский ров, в котором были захоронены тысячи ни в чем не повинных советских людей, расстрелянных эсэсовцами.

Мне пришлось участвовать почти во всех экспедициях на этот полигон. Подготовка к экспедиции начиналась с приказа о создании группы во главе с Буяновым Владимиром Петровичем. В эту группу входили по одному человеку от отделов, участвовавших в полигонных работах, связанных с опасными операциями.

Так, в группу по созданию эксплуатационной документации и инструкций входили: Буянов В.П, Вагин Е.В., Канарей-кин В.И., Розанов Е.П. и др. Комплектацией изделий и узлов, отправляемых на полигон, занимался завод 1. Контрольная установка узлов и приборов в корпус бомбы производилась на площадке 9, где было сборочное здание с краном (кажется, мостовой кран с ручным приводом). Вот уж потягали мы цепи: пока поднимешь корпус, да пока опустишь. Сейчас на месте площадки 9 находится отделение 15 (НИК).

Был в то время недалеко от сборочного здания капонир, обвалованный с трех сторон, где мы проверяли электрическую прочность сначала БЗ, потом БФ, размещенных на плитах-отметчиках или на ШЗ. Ответственным за проведение работ на площадке 9 был в то время Ананий Ильич Новицкий, а начальником площадки — Мирошниченко Николай Петрович, мой хороший приятель, с которым мы провели немало времени на охоте и рыбалке.

После проведения контрольных циклов автоматики и проверки электрической прочности узлы и приборы снимались с корпуса (кроме плиты-отметчика с зарядами ВВ) и упаковывались в ящики. По готовности, в установленный срок, загружался эшелон и назначалась отправка личного состава. Всем сотрудникам, отправлявшимся на полигон, в паспорте ставился штамп с московской пропиской. У меня, например, был адрес: Москва, Октябрьское поле, д. 1, кв. 10. Почтовый адрес для переписки был Москва, центр-300, а далее — улица, номера дома и квартиры — местные.

Помню первую поездку на полигон весной в 1949 году. В то время до станции Шатки была проложена узкоколейная железная дорога. В конце состава был подцеплен пассажирский вагончик, в котором мы потихоньку двигались в сторону Шатков. Скорость была такая, что некоторые смельчаки успевали соскочить на ходу, сорвать несколько цветков и снова залезть в вагон.

В Шатках состав загнали в охраняемую отгороженную зону, так называемую «базу», где грузы перекладывались в вагоны с широкой колеёй. Нас на некоторое время отпустили погулять, и мы отправились в Шатки на базар. Купив кое-чего в дорогу, пообедав в столовой, к назначенному времени мы пришли на «базу». А вскоре уже ехали на юг в купированном вагоне.