Дональд Маклахлан - Тайны английской разведки (1939–1945)

В книге четко прослеживается твердая линия защиты принципов традиционной политики британского империализма и содержатся горячие призывы к развертыванию и совершенствованию деятельности империалистической военной и военно-морской разведок.

Это обстоятельство настоятельно требует дальнейшего повышения бдительности. Происки буржуазных разведок и пропаганды в наши дни, усиление «психологической войны» империализма против Советского Союза и других социалистических стран, непрерывное наращивание идеологических диверсий, развязывание кровавых авантюр и контрреволюционных заговоров против миролюбивых народов требуют постоянно быть начеку, уметь своевременно распознавать цели и тактику тех, кто, являясь инструментом империалистических сил в их борьбе против сил демократии, прогресса и социализма, стремится любыми способами свести на нет достижения народов Советского Союза и других социалистических стран.

А. М. Митрофанов

То, о чем рассказывается в этой книге, увлечет любого читателя. Книга также может явиться важнейшим пособием для будущих поколений офицерского состава всех трех видов вооруженных сил. Она, несомненно, будет одной из наиболее широко используемых в библиотеках штабных колледжей.

У меня к этой книге особый интерес, потому что в 1899–1901 годах мой отец был помощником начальника, а в 1902–1904 годах — начальником военно-морской разведки. По существу, я родился и воспитывался в «атмосфере» военно-морской разведки, ибо мой отец продолжал с увлечением рассказывать о привлекательности и важности этого рода деятельности даже после того, когда стал занимать более высокие посты.

Книга представляет для меня большой интерес еще и потому, что в 1927 году, когда я был помощником флагманского офицера радиосвязи Средиземноморского флота, мне поручили создать радиоразведывательную службу на этом театре, или службу «Y», как ее обозначали. В 1942 году, занимая должность начальника управления морских десантных операций, а в 1943 году — верховного главнокомандующего союзными войсками в Юго-Восточной Азии, я понял, что не смог бы достичь каких бы то ни было успехов, если бы не располагал ценными информационными данными и не знал, как их использовать.

Одно из главных достоинств настоящей книги заключается в том, что в ней показано, какую огромную выгоду извлекли англичане, когда поняли необходимость объединить усилия разведывательных служб всех трех видов вооруженных сил. Большое впечатление произвел на меня и тот огромный успех, которого добились гражданские специалисты (носившие и не носившие военную форму), работавшие в некоторых наиболее важных отделах разведки. Однако я не согласен с автором, что в мирное время разведку целесообразно укомплектовывать главным образом гражданскими специалистами. Я считаю, что в основном в разведке должны работать кадровые офицеры действительной службы, и не только потому, что они имеют необходимые технические и специальные знания; офицеры должны пропагандировать и укреплять правильные взгляды на разведку после того, как они вернутся к исполнению своих обычных обязанностей в видах вооруженных сил. Осуществленное теперь объединение военно-морской, военно-воздушной разведки и разведки сухопутных войск в единую разведывательную организацию в рамках объединенного министерства обороны — совершенно правильная мера. Я уверен, что при такой организации меньшим числом людей можно достичь значительно больших результатов. Я всегда был самым убежденным сторонником объединения усилий отдельных разведывательных служб.

Адмирал флота Маунтбэттен

В самом простом определении разведка — не что иное, как информация о событиях и людях. Если слово «разведка» написано с заглавной буквы, оно может означать обширное поле государственной деятельности как в мирное, так и в военное время. Уберите заглавную букву, и оно по-прежнему будет означать нечто большее, чем голый факт. Этот факт обязательно состоит из деталей, которые проверены по отношению к источнику и сопоставлены с другими фактами, критически рассмотрены в свете опыта и памяти человека или целой организации, всесторонне взвешены и представлены в форме какой-то оценки, подтверждены и исправлены в соответствии с критическим рассмотрением и, наконец, разосланы «потребителям» или опубликованы, как говорят в военно-морских силах, для практического использования. Этот процесс поразительно напоминает судебно-правовой процесс, который начинается с тех или иных следов преступления, ведущих к аресту, обвинению, суду, решению суда и приговору. Являясь таковым, процесс этот представляет собой весьма кропотливую, требующую здравого смысла и рассудительности умственную работу.

В том, что разведку часто связывают со шпионажем, насилием и надувательством, повинны главным образом авторы художественных произведений. Возможность сочинять и фантазировать в этой области писатели получили благодаря тому, что слово «разведка» стали использовать для прикрытия таких полувоенных акций, как саботаж, диверсия, государственный переворот, а также контрмер, направленных против этих акций, проводимых и оплачиваемых, как правило, тайно, без официального признания. Маскировка применяется в таких случаях главным образом с целью защитить себя от запросов в парламенте, расспросов журналистов и газетчиков и, следовательно, с целью оставить противника в заблуждении. Если таково было намерение тех, кто основывал секретные агентства в Англии эпохи королей Эдуардов с целью окутать свою деятельность тайной и мраком — что маловероятно, — то они преуспели сверх всяких ожиданий. Всякий, кто вознамерится написать о разведке что-нибудь серьезное, должен заранее примириться с определенными ограничениями. Поскольку разведка всегда окутана тайной, которая порождает миф, тема эта слишком расплывчата и неопределенна.

Само по себе слово «разведка» у разных людей связано с различными представлениями. Разведка имеет дело с методами, приемами и трюками, которые могут быть использованы и в будущем, поэтому некоторые считают благоразумным рассказывать противнику о прошлых успехах и неудачах как можно меньше. В связи с тем, что многое в деятельности разведчиков остается незафиксированным на бумаге, теряется навеки в зашифрованных разговорах или, когда что-нибудь по необходимости было напечатано на тонкой бумаге, «по прочтении» предается огню, любой отчет о деятельности в этой области никогда не является полным. Поэтому всякий берущийся за перо рискует возбудить интерес историка, но оказаться неспособным полностью удовлетворить его любознательность. Я, по-видимому, не исключение.