Дональд Маклахлан - Тайны английской разведки (1939–1945)

«Некоторые выходили из себя и гневно осуждали Тринга за его скептицизм, но он по-прежнему невозмутимо «сидел в центре своей паутины». На него не действовали ни «масляные пятна», ни «плавающие трупы немецких моряков», ни какие-либо другие «неопровержимые дополнительные доказательства» потопления лодки. Тринг в таких случаях лишь неохотно соглашался на оценку «вероятно, потоплена». Любой доклад о потоплении лодки он встречал с сомнительным ворчанием до тех пор, пока не получал действительно неопровержимые доказательства».

Выучка и советы Тринга принесли огромную пользу тем, кто оказался на его месте в январе 1941 года, когда здоровье самого Тринга начало заметно сдавать; должность Тринга занял адвокат Уинн. Назначить на этот ответственный пост гражданского человека, да еще в самом начале войны, — это было смелое решение, которое, кстати, поддержал начальник отдела ПЛО того времени капитан 1 ранга Джордж Кризи. Кризи вспоминает, как он обсуждал кандидатов с Годфри и как он почувствовал облегчение, когда убедился, что начальник управления полностью разделяет его мнение, что Уинн — самый подходящий человек на этот пост. Они согласились, что, хотя за деятельностью оперативно-информационного центра должен будет наблюдать один из кадровых офицеров, высоко образованный гражданский сотрудник вполне справится с этими обязанностями при условии, что он сможет консультироваться с одним-двумя опытными моряками.

Как раз в это время — к концу 1940 года — начали давать результаты новые методы анализа и дедукции движения немецких подводных лодок. В течение первого года войны отделение «8S», как тогда его называли, представляло собой не что иное, как хранилище собранной информации о прошедших действиях и текущих перемещениях немецких подводных лодок в море. Картотеки и карты этого отделения содержали главным образом данные о прошедшем, а не о настоящем и, что было бы еще важнее, не о будущем периоде. Говорят, что однажды начальник оперативного управления штаба Флота метрополии — в то время им был капитан 1 ранга Эдвардс — заявил Трингу: «Все это очень интересно и поучительно; но почему бы вам не попытаться подумать и подсказать нам, что противник намеревается сделать в течение следующей недели или завтра?» Тринг к идее, которую он назвал «гаданием», отнесся весьма скептически, но его заместитель Уинн считал, что дело стоит того, чтобы по крайней мере попытаться.

Так настал день, когда капитан 1 ранга Эдвардс, склонившись над картами, поставил перед Уинном следующий вопрос: «Юго-западнее Ньюфаундленда находятся два весьма ценных танкера, которые без охранения идут по дуге большого круга в направлении Норт-Чаннела. Скажите, как бы вы поступили с ними при существующей сейчас обстановке с точки зрения диспозиции и намерений немецких подводных лодок?» Просмотрев в течение нескольких минут карты, Уинн ответил: «У меня совершенно определенное мнение на этот счет. В прошлую полночь из точки в 200 милях восточнее и в 100 милях южнее того места, где сейчас находятся танкеры, какая-то немецкая подводная лодка передавала длинную радиограмму, состоящую более чем из 300 групп. Или эта лодка, закончив патрулирование, возвращается в базу и доносит в штаб результаты своей боевой деятельности, или она докладывает о каких-то повреждениях и неисправностях. Можно с девяностопроцентной уверенностью предположить, что она пойдет на север, и танкерам поэтому есть смысл отвернуть на юг».

Эдвардс направился затем на оперативный пост управления торгового судоходства и изложил предложение Уинна соответствующему начальнику; тот посмеялся над расчетами Уинна и пренебрежительно попросил, чтобы пост слежения за подводными лодками занимался своим делом и не вмешивался в функции управления торгового судоходства. Однако после настоятельных рекомендаций Эдвардса было решено пойти на компромисс и произвести эксперимент: одному танкеру приказали пойти северо-восточным курсом, а другому — уклониться на юго-восток. Утром следующего дня, прочитав входящие шифровки, Эдвардс, озабоченный и возбужденный, спустился в пост слежения за подводными лодками и заявил собравшимся вокруг стола с картами подводной обстановки: «Ну вот, выдуманный нами эксперимент закончился печально: один из двух танкеров потоплен». Уинн, не зная о данных танкерам указаниях об отклонении от курса, спросил: «А каким курсом, сэр, шел этот танкер? Наверное, северным?» Не будучи в состоянии ответить на этот вопрос, Эдвардс направился в управление торгового судоходства проверить исходящие шифровки и, возвратившись оттуда через несколько минут, извинился перед Уинном, который был прав в своих вчерашних расчетах: потопленный танкер шел северным курсом.

В результате этого случая и подобных ему начальник оперативного управления рекомендовал совету адмиралтейства регулярно изменять маршруты конвоев в соответствии с данными и прогнозами оперативно-информационного центра; этой практики стоило придерживаться даже тогда, когда на успех можно было рассчитывать только в 51 случае из 100. Однако прежде чем продолжить рассказ, необходимо подробнее остановиться на проблеме, с которой столкнулся пост слежения за движением подводных лодок.

Решающее преимущество системы конвоев заключается в том, что при проводке конвоя можно планировать маршруты судов и уклонение их. от опасных районов, а также в том, что наиболее ценные суда можно охранять. Для борьбы с подводными лодками и авиацией противника система конвоев позволяет сосредоточивать необходимые воздушные и надводные силы охранения. Однако последнее выполнимо лишь тогда, когда имеется достаточное количество эскортных сил и когда дальность и длительность их действия позволяет охранять конвой на всем его пути, от начала до конца. До 1943 года таких условий не существовало. Таким образом, в течение первых самых критических четырех лет войны, когда все необходимое для будущего победоносного наступления в Европе приходилось доставлять из-за Атлантики или посылать на заморские театры из Англии, шансы адмиралтейства перехитрить Деница и уберечь суда от атак подводных лодок зависели в основном от выбора безопасных маршрутов или от своевременного уклонения с опасного курса. Для успешного перехода конвоев и одиночных судов была необходима хорошая разведка в сочетании с квалифицированным расчетом скорости, направления движения, условий погоды и намерений противника.

Вот тогда-то роль оперативной разведки (ее зарождение описано в главе 3) и обнаружилась в полной мере. Разведывательное управление ВМС и управление торгового судоходства работали бок о бок, в соседних комнатах самого нижнего «этажа» цитадели адмиралтейства, в помещениях, отведенных под оперативно-информационный центр капитана 1 ранга Клэйтона. Капитан 3 ранга (позднее капитан 1 ранга) добровольческого резерва ВМС Роджер Уинн следил за движением немецких подводных лодок и наносил их позиции на карту подводной обстановки, капитан 3 ранга Ричард Холл следил за движением всей массы союзных судов в Атлантике и давал им указания уклоняться с опасных курсов. Холл давал Уинну расчетные позиции всех торговых судов в Атлантике; Уинн давал Холлу все известные и предполагаемые позиции немецких подводных лодок.