Джулиан Корбетт - Операции английского флота в первую мировую войну

Обстановка на сухопутном театре военных действий требовала скорейшего сосредоточения в Европе всех войск империи; она постоянно доминировала над требованиями морского театра и сбивала всю систему охраны торговых путей, нарушая все стратегические планы Адмиралтейства.

Всюду, от Вей-ха-вея до Квебека, положение все более и более осложнялось. Конечно, флот не мог не сознавать всю важность восстановления нашего положения во Франции и всегда добросовестно приходил на помощь, протестуя лишь в самых крайних случаях, когда какое-нибудь неожиданное требование конвоя являлось для него непосильным.

Конвой требовался очень часто, и не только для транспортов, шедших в Европу, но также и для тех судов, что везли войска на смену колониальным гарнизонам из других пунктов.

За время задержки отправки индийской дивизии в Египет совершенно неожиданно и безо всякого предупреждения понадобилось отконвоировать из Индии один батальон в Сингапур, а другой — на остров Маврикий.

Требование это было выполнено, как и другие, подобные ему, но риск скоро дал о себе знать. Возмездие за пренебрежение морскими условиями наступило. 21 августа стало известным, что 6 августа почтово-пассажирский пароход CityofWinchester захвачен в Аденском заливе «Кенигсбергом», который через неделю потопил его у побережья Аравии.

«Кенигсберг», по-видимому, очень близко разошелся с Darmouht, который заходил в Аден после своего отозвания В Бомбей, но в момент получения известия о нападении здесь не оказалось никого, кого можно было бы послать на поиски неприятеля.

Случайно или благодаря очень хорошо поставленному делу получения агентурных сведений, но «Кенигсберг» точно знал о положении дел.

Германский пароход «Цитен», вышедший из Коломбо 29 июля, встретил его 7 августа в Макалла (у Аравийского берега) и, приняв часть взятой в плен команды, доставил ее в Мозамбик. В этот же день он также встретил пароход «Ост марк», ушедший в Массауа. Пароход «Зюйдмарк» вел радиотелеграфные переговоры в Аденском заливе, а пароход «Голъденфельс» у Аравийского берега забрал остальную часть команды CityofWinchester и доставил ее в Сабанг.

Все эти пароходы ушли раньше, чем мы смогли занять Аденский район, но с «Цитена» был снят радиотелеграф и команда разоружена португальскими властями в Мозамбике. Такая же участь постигла пароход «Эссен» в Лоренсу-Маркиш.

Срок японского ультиматума истек сразу же после захвата CityofWinchester, и адмирал Джеррам ушел в Сингапур, откуда он мог оказать поддержку двум другим станциям на случай, если эскадра Шпее прорвется в Индийский океан.

Он имел основание предполагать, что германская эскадра, пройдя с юга Суматру, использует голландские острова как базу для нападения на нашу торговлю. Предположения оказались недалеки от действительности: «Эмден» и «Маркомания» именно для этой цели и были отделены от эскадры на острове Падан. 23 августа, когда Япония начала военные действия, «Эмден» прошел Молуккским проливом и к концу месяца находился на южном побережье Явы, собираясь начать свой знаменитый набег на торговые пути Индийского океана.

Адмирал Джеррам ошибся только в том, что противник предпринял операцию не всей эскадрой, а лишь одним крейсером.

Оставив свои вспомогательные крейсеры и русские суда на охране торгового пути, Джеррам собрал всю остальную союзную эскадру в Сингапуре, послав адмиралу Патею телеграмму, в которой выражал свое мнение о необходимости осмотреть Марианские и Маршалловы острова на случай, если неприятель не идет на запад.

Но Патей, как будет видно дальше, только что захвативший Herbertshöhe, с головой окунулся в дело перевозки войск и ничем другим заниматься уже не мог.

Мы проследили за дислокацией флота, произведенной по всему свету, насколько позволяли наличные морские силы.

Всем станциям не хватало легких крейсеров, так как в первую очередь удовлетворялось требование Гранд-Флита, но станции получили в качестве поддержки устаревшие линейные корабли и, кроме того, вспомогательные крейсеры, которых к началу сентября находилось в кампании семнадцать.

Ко времени, когда развертывание флота было закончено, война на море внешне выглядела малодеятельной — ситуация, столь знакомая нашим предкам, но поначалу трудно понимаемая общественным мнением и не соответствующая его ожиданиям.

Время организовать нападение на наши торговые пути силами вспомогательных крейсеров неприятель не использовал; не было произведено никаких попыток непосредственно помешать перевозкам экспедиционных сил и атаковать в эти дни берега Англии.

Инертность Флота открытого моря явилась полным сюрпризом для наших морских сил.

Хорошо зная, каким духом активности проникнута немецкая военная доктрина, и учитывая, что сделали бы при подобных обстоятельствах наши офицеры, мы не находили объяснений бездеятельности противника.

Однако все это явилось повторением ситуации в старых войнах с французами, имевшими слабейший флот.

План Адмиралтейства предусматривал массовое сосредоточение флота в южном пункте, гарантирующее нам неоспоримое господство в «тесных водах» (проливы и Северное море), — это было основой, но, конечно, Адмиралтейство предусматривало также и «день сокрушительного удара». Однако в связи с обстоятельствами этот день откладывался на неопределенное время.

Весь прошлый опыт показывал, что неприятель рискнет вступить в решительный бой, лишь будучи уверенным в получении таких результатов, достижение которых иным путем для него было бы невозможно.

Для немцев приостановка перевозки войск во Францию таким результатом не являлась. Разделяя мнение своего высшего командования, они считали удобнее для себя покончить с нашими малочисленными дивизиями на обнаженном фланге фронта союзников, чем иметь против себя эти дивизии в Англии в резерве, куда до них нельзя добраться. Во всяком случае, немцам легче было иметь дело с нашими экспедиционными силами на берегу, чем на море.

Оказывать противодействие перевозкам не являлось для Германии разумной операцией, ради которой стоило рисковать хотя бы частью флота.

Не следует забывать и того, что германское высшее командование строило свои расчеты на войну непродолжительную, столь непродолжительную, что нашу блокаду они даже и не почувствуют, а также и то обстоятельство, что они считали самым грозным противником Россию. Последнее в тот момент заставляло их больше думать о господстве в Балтийском море, чем в Северном.

Во второй половине августа события в Балтийском море развернулись особенно активно.