Вокруг Света - Журнал Вокруг Света №3 за 1999 год

Что ж, теперь настало время своеобразного реванша и надежды на первенство в женском одиночном пересечении океана. Нет нужды рассказывать об однообразных буднях этого нелегкого плавания. И хотя Тори Марден была на виду у всего мира (она получала факсы и письма прямо в лодку на свой компьютер по системе космической связи) и сама себя показывала, передавая прямые видеорепортажи с видеокамеры, укрепленной на крыше грузового отсека, она все же была одна в океане, одна перед лицом грозной стихии. По мере продвижения к конечному пункту — порту Брест во Франции — становилось ясно, что ее маршрут «от континента до континента» находится в зоне нескольких ураганов.

Встречу с первым под названием «Бонни», который 1 сентября прошел в 130 милях от лодки, Тори перенесла без особых происшествий. Она вовремя укрылась в каюте, тщательно закрепив снаряжение. Гигантские волны дважды переворачивали лодку, но хрупкая посудинка плавно и упрямо возвращалась на ровный киль. О встрече с другим ураганом, более серьезным, ее предупредили вовремя: ожидается ветер силой 10 баллов (до 30 метров в секунду) с волнами высотой 10 метров. Но на гребной лодке от «глаза бури» не успеешь убежать. Этот ураган и похоронил честолюбивые планы американки...

До Бреста оставалось около 850 морских миль — меньше трети пути, когда на ее лодку обрушился ураган «Дэниэл». В ночь на 7 сентября лодка Тори переворачивалась еще девять раз. Казалось бы, и это испытание выдержит хрупкая женщина на хрупкой посудинке. Но резкие перевороты буквально все перетрясли в каюте, и Тори несколько раз ударилась головой. Но, главное, она вывихнула плечо и следовательно, ни о какой гребле и тяжелой работе не могло быть и речи. В 4 часа 45 минут ночи 7 сентября Тори нажала красную кнопку сигнала спасения. На призыв откликнулась Береговая охрана Шотландии. Оттуда к месту аварии вылетел самолет и одновременно полетела радиограмма капитану кипрского транспорта «Independent Spirit», следовавшего в Филадельфию, с просьбой изменить курс для спасения Тори Марден.

Ее подняли на борт судна в два часа пополудни 8 сентября. Лодку оставили в море сдавать до конца экзамен на живучесть. Здесь же, на борту, Тори дала первое интервью. «Я чувствовала себя так, будто выдержала 12 раундов на ринге с Майком Тайсоном», — это были ее первые слова... Контейнеровоз шел в Филадельфию, и там 12 сентября Тори была встречена друзьями и представителями прессы. Неудачи не принято обсуждать. Говорили о хорошем. Да, она потерпела поражение в главном замысле — пересечь океан, зато два небольших рекорда вполне выдвигают Тори в ряд сильнейших и храбрейших. Первый рекорд — 85 суток одиночества (среди женщин) в океане и одиночного пребывания в рейсе на гребной лодке. Второй — Тори прошла в одиночку на гребной лодке 2 650 морских миль — больше, чем кто-либо из ее земляков-американцев, совершавших одиночные плавания. Последние и главные слова Тори Марден: «Я не буду говорить «нет». Я не буду пытаться ЭТО повторить. Но... надо обо всем этом спросить моих друзей».

Послесловие

Как и следовало ожидать, очередная претендентка на одиночный рекорд в Атлантике не замедлила заявить о себе. Норвежка Элизабет Хофф стартовала в начале февраля без особой подготовки на лодке своего отца Стейна Хоффа.

Осенью 1997 года он в паре со своим земляком Арвидом Бенстоном из Кристиансенна (Южная Норвегия) участвовал в Атлантической гребной гонке и благополучно пересек океан от Канарских островов до Барбадоса за 68 суток и 6 часов. Лодка Хоффа и Бенстона пришла к финишу 21-й из 24 участников гонки. Возможно, третья попытка женщин в борьбе за корону первой одиночки окажется удачной. Если фортуна не уважила профессионалок, то, может быть, любительнице удастся вписать Норвегию в число великих гребных держав, тем более что первыми Атлантику пересекли на веслах все-таки норвежцы, хотя и не в одиночку...

Василий Галенко

Наша «казанка» несется но свинцовой глади. Селигер — огромное водное пространство — 260 квадратных километров, 160 островов. Некоторые во время падения уровня воды неожиданно всплывают, а затем вновь исчезают в пучине.

Особенность этого ледникового озера в том, что в него впадает 400 рек и речушек, а вытекает лишь одна — Селижаровка. Навигация здесь сложная — нужно знать все плесы, мели и ветры. Волна на озере коварная. Профессия лодочника — потомственная. Есть на Селигере и своя, особой формы, лодка — «Селигерка». Плоскодонка с высокими бортами, чтобы волна не захлестывала, и приподнятыми носом и кормой. На «казанке» и «селигерке» на озере все близко...

Вот и мы плывем «на Ниловку» — так здесь называют знаменитый монастырь — Нилову Пустынь, возникший на месте скита монаха-отшельника Нила Столбенского, покровителя путешествующих по воде и на трудных дорогах.

В двадцатые годы здесь была устроена колония для беспризорников. Говорят, начальник заставлял провинившихся мальчишек сбивать фрески с потолка. Судя по всему, провинившихся было много. Наказание — через разрушение. Да и последующие годы не миловали некогда грандиозное сооружение. И все же жизнь теплится в этом огромном мертвом доме. Отреставрировали храм, причал. Настоятель — отец Вассиян — лицо на Селигере известное и уважаемое. Сорок лет он возглавлял приход в Осташкове. Но разве под силу ему и немногочисленной братии возродить «Ниловку»?

Получив благословение, поднимаюсь на балкон колокольни. Под самым шпилем с часами носятся ласточки. К дождю? Молодой монах в задумчивости любуется селигерским простором. Ежедневные, бытовые мысли покидают здесь любого. Необычное место. Оно успокаивает, просветляет...

Дальше наш путь лежит в село Волговерховье. Сначала по Селигеру, а потом пешком десятка два километров. Там живет еще один подвижник — Сергей Фокин, добровольный хранитель истока Волги?

Он приехал сюда со всей семьей из Питера. Следит и ухаживает за ключами, откуда берет начало наша главная река. Летом в селе обитают дачники из Петербурга, зимой Волговерховье вымирает. Помимо Фокиных — еще две пары стариков. Дорогу к ним даже не расчищают.

Если Нилова Пустынь — душа Селигера, то сердце края — Осташков. Заповедный городок, примостившийся на плоском полуострове, почти не изменился со временем.

В начале прошлого века в городе почти все были грамотными. Осташи (так называют себя жители города) брили бороды и величали друг друга «гражданами». Имели больницу, театр, училище для девиц. Первую в России добровольную пожарную команду. Тогда власти даже ставили Осташков в пример прочим уездным городам России. Сейчас Осташков забыт. Город, как и вся Россия, больше никому не верит, ни на кого не надеется, не живет — выживает. Как — и сам не знает...