Вокруг Света - Журнал Вокруг Света №12 за 2005 год

Вплоть до нижней границы крайнего температурного пояса — холодного «альпийского» — европейцы, как правило, чувствуют себя неуютно: уже достаточно разреженный горный воздух сочетается с жарой и духотой. Дорога состоит из 2 500 крутых либо вырубленных в скале, либо вырезанных на древесных корнях ступенек высотой около 40 см каждая. Сергею Гусеву пришлось почти «бежать» по ней, чтобы не отстать от одной из европейских групп, — а попутно ведь надо было еще и снимать все новые виды непентесов. Каково же было его удивление, когда в приюте Лабан Рата (3 500 м над уровнем моря), где альпинисты отдыхают перед ночным штурмом вершины, выяснилось, что все утро он гнался за профессиональными горными проводниками.

Идти дальше Лабан Рата не рекомендуют пожилым людям — если, не дай Бог, случится несчастье, их некому будет эвакуировать. Вертолеты сюда уже не долетают. Для остальных же финальный подъем по голому и скользкому гранитному склону начинается в четыре утра. Путь недалек — по ровной поверхности любой взрослый человек преодолел бы его за час-полтора. Здесь же, например, такой опытный спортсмен и выносливый путешественник, как Сергей, доложил остальным участникам экспедиции о победе только в 7 утра — по обычному мобильному телефону. Пик Лоу представляет собой небольшое, размером с обеденный стол, плато. На противоположной его стороне открывается вид на одноименное ущелье. И хотя уже рассвело, а дна ущелья не видно, так оно глубоко (около 3 км, если верить путеводителю). Достаточно сказать, что первая успешная попытка пересечь его пешком состоялась лишь в 1998 году, через 147 лет после «взятия» вершины Кинабалу! Тогда, как водится на Борнео, было найдено еще несколько десятков эндемичных видов растений.

Еще сам первооткрыватель обоих географических объектов писал, что подобраться к подножию горы оказалось для него сложнее, чем «залезть» на нее. В это легко поверить, особенно учитывая, что полтора века назад вокруг Кинабалу стояла сплошная стена джунглей, от которых теперь мало что осталось. Кроме того, окрестные жители из племени мурут категорически отказывались служить «бледнолицему» проводниками — для них, как и следовало ожидать, даже приближение к таинственной каменной громаде составляло строгое табу. Кто же по доброй воле захочет иметь дело со злыми духами? А уж если и решаться, то надо, по крайней мере, предварительно принести человеческие жертвы! С большим трудом перепуганному сэру Хью удалось уговорить вождей ограничиться животными. Впоследствии, как уже было сказано, к горе хлынул поток туристов, ныне это — вполне цивилизованное место; почти спортивный курорт, но нас уверяли, что вплоть до конца 1960-х символическое приношение божествам из девяти куриных яиц делалось перед каждым восхождением…

Вернемся, однако, в наши дни и к целям путешествия. Воссоединившись, обе группы экспедиции «Вокруг света» не спешили покинуть район горы Кинабалу: нам необходимо было найти и запечатлеть еще один экспонат эволюционной «кунсткамеры» Калимантана, и «прятался» он от нас дольше, чем все непентесы, вместе взятые. Несколько глубоких вылазок не дали результата, что и неудивительно: самый большой на Земле цветок, раффлезия, вырастает всегда непредсказуемо. Эволюционная дорога крайней паразитической специализации лишила его наземных вегетативных частей — корней, стеблей и листьев, а гигантский, до двух метров в диаметре (!), цветок, похожий на что угодно, но только не на то, что мы привыкли называть цветами, раффлезия образует прямо на своем «хозяине», лиане из рода Tetrastigma.

«Возможно, это самый великолепный цветок в мире… Он имеет размеры от края до края лепестков более ярда, его нектарник, шириной 9 дюймов, настолько глубок, что в него может поместиться, по-видимому, не менее полутора галлонов воды …»

Биологический комментарий — 4

Появление «прямо из земли» этих огромных, напоминающих сизые баклажаны, почек непредсказуемо и не имеет сезонности. Большая их часть еще во «младенчестве» сгнивает либо съедается дикими свиньями. Созревание каждой почки длится в точности, как человеческая беременность, девять месяцев, а цветет раффлезия всего три дня. При этом она, как правило, распространяет сильную вонь, неотличимую от запаха гниющего мяса, что привлекает насекомых-падальщиков. Считается, что они и опыляют раффлезию, хотя прямых доказательств пока нет. Техника распространения семян также неизвестна — возможно, их переносят муравьи, термиты, те же свиньи или даже слоны, которые едят цветки, а потом перерабатывают их в кал. До сих пор раффлезия ни разу не была успешно перевезена или культивирована в искусственных условиях.

Успех ждал нас в западных предгорьях, неподалеку от знаменитых горячих источников Поринг. Был он, впрочем, неполным: раффлезия Кейти, обнаруженная нами в бамбуковой чаще, уже отцветала и утратила свой знаменитый пронзительно-пурпурный цвет. А без него цветок и подавно трудно опознать. Даже ботаник Ланге долго отказывался верить, что перед ним не муляж, изготовленный туземцами для забавы приезжих простаков. Вдобавок этот истинный монстр эволюции на ощупь производит абсолютно искусственное впечатление, будто сделан из каучука, очевидно, чтобы трупные насекомые не почувствовали «подвоха». Лишь присмотревшись и ощупав растение, обнаружив на нем густое «эротическое» опушение, а также плесень, муравьиные погрызы и другие свидетельства скорого распада, авторы убедились, что никто не подшутил над ними. Слава богу, мы и здесь успели вовремя.

Последние убежища «лесного человека»: Сепилок и Кинабатанган — Рак джунглей и его метастазы — «3амечательные вещи»: контрабанда опиума и орангутангов — Людская алчность и людское милосердие

Если бы Альфред Уоллес жил на Борнео в наши дни, то, вероятнее всего, эволюционная теория все равно состоялась бы — разнообразие видов и феноменов, которым мы располагаем, все еще велико. Однако ему пришлось бы сильно поторопиться, чтобы не остаться в разгар работы без материала. На всем протяжении экспедиции нас не оставляло чувство печали, сопутствующее, вообще-то, всем современным «полевым» натуралистам. Ведь вот, с одной стороны, перед нами сказочные пейзажи первичных лесов, этих соборов естественной истории, с невероятной плотностью жизни на единицу площади и так далее. А с другой — мы в силу профессии лучше других понимаем, какими темпами все это деградирует, и приходим к выводу, что спасти старейшее на планете экологическое сообщество не удастся…

Промышленное уничтожение тропических джунглей, подробно описанное в литературе, в Малайзии якобы носит «щадящий», выборочный характер. То есть вырубаются только отдельные деревья, а основной массив остается нетронутым. Но «гуманизм» этот обманчив, и мы даже сказали бы, что такой метод быстрее и вернее ведет к экологической катастрофе, чем другие. Представьте: к каждому дереву бульдозером проламывается дорога, затем экваториальные ливни размывают ее. Проходит несколько лет, и каждый новый дождь превращает «шрам» на лесном теле в бурный поток, который в свою очередь подмывает огромные участки по соседству. «Метастазы» прекрасно видны сквозь иллюминатор самолета. А в штате Сабах сведение леса носит и вовсе тотальный характер. Большая часть наших маршрутов на его территории прошла по гигантским пальмовым плантациям, выращиваемым ради масла и в изобилии населенным крысами. Но нетронутые «островки биологических сокровищ» еще остались и здесь.