Вокруг Света - Журнал Вокруг Света №10  за 1997 год

— Может быть, мы излишне расчетливы, прямолинейны, а иногда грубоваты, но в трудную минуту всегда поможем, — говорит Пауль. — Добрый человек должен смотреть на происходящее вокруг с юмором.

Я в этом убеждался каждый раз, путаясь в берлинских улицах или попадая в затруднительное положение на рынке, в магазине.

...Стоим в очереди в кассу. На крик кричит маленький ребенок, которому мать не купила шоколадку. Пожилая кассирша путается и ругается. Сзади меня парень в рабочем комбинезоне спокойно изрекает:

— Это наше будущее, цветы жизни. Лучше плачущие дети, чем брюзгливые старухи.

Столики на тротуаре, мужчина быстро допивает свое пиво и встает. Его дама роняет на прощание всего одну фразу:

— Так хорошо было без тебя, а ты уже уходишь.

...Вечером захожу к знакомым, может быть, поздновато, после девяти. Но хозяйка приветливо улыбается:

— Заходите, заходите — у мужа ночная смена.

И высокий дом, облицованный цветными изразцами в стиле модерн, тоже называется именем Хаке, а так как этот многоквартирный дом, похожий на петербургские доходные, возвели в прошлом веке для небогатых жителей, то у него много проходных дворов. Поэтому его еще зовут «Хакеше хофн» — «Хаковские дворы».

Ханс Ленерт не случайно именно здесь назначил нам встречу. Это любимое место отдыха берлинцев, простых людей с небольшими доходами. Дело в том, что в девяти дворах (они даже пронумерованы) этого небольшого дома расположились ателье, магазинчики, художественные мастерские, кафе, а в кинотеатрах (в пяти!) идут настоящие художественные фильмы (не боевики), интересная хроника, старые ленты. И тут же зелень, клумбы, в песочницах играют дети, подростки катаются на велосипедах, а на балконах весело трепещет под ветром белье.

Пауль повел меня в Хакешемаркт. Там должен был нас ждать филолог Ханс Ленерт — большой знаток берлинского диалекта и нравов.

Я уже знаю, что здесь еще в XV веке содержали в конюшнях лошадей аристократов и богатых бюргеров. В сараях хранилось сено для коров, оно часто загоралось, и пожары вынудили выселить это хозяйство за городскую стену. Тут до середины прошлого века ютился бедный люд. Район называли «предместьем сараев», а затем переименовали в Хакешемаркт в честь Хаке — бургомистра предместья, который основал здесь большой рынок.

Пока мы пересекаем многочисленные дворы, я наблюдаю за молодыми парочками, за усевшимися за столиками семьями и вспоминаю увиденную в Потсдаме на улице керамическую скульптурную группу: по тротуару шествуют папа, мама и сын, толстенькие, добродушные и счастливые. Для немцев отдых, тем более семейный, наипервейшее дело. Вы бы видели, как основательно готовится немецкая семья к субботнему уикэнду, тем более загородному: тщательно отбирают спиннинги, проверяют палатки, ботинки, все до мелочи. Дети с удовольствием отправляются и в лодочный поход, и на велосипедную прогулку, и просто побродить по парку Сан-Суси или городским улицам. Всегда все одеты соответственно времени года, погоде. В эти майские жаркие дни и взрослые, и дети вышагивали в цветных футболках, удобных шортах или джинсах, кроссовках; более пожилые, правда, в костюмах и даже шляпах.

Умилительно смотреть, как молодые и старые пары идут, держась за ручки, словно молодожены, как трогательно благодарят за покупки, сувениры, даже мороженое — целуют главу семьи, не испытывая никакого стеснения. А почему бы так не сделать от избытка чувств...

За столиком кафе под тентом ждет нас Ханс. Он решил нам кое-что поведать об особенностях языка берлинцев. Итак, мы попиваем светлое пиво, а Ханс Ленерт, теребя давно нестриженную бороду, нас просвещает.

Оказывается, берлинцы весьма консервативны в отношении языка, традиционно сохраняют признаки нижненемецкого произношения — языка северных земель. Это сказывается на фонетике, на произношении согласных. Поэтому берлинцев еще называют «икманы», так как они, например, вместо «х» в слове «их» — «я» произносят «к» — «ик». В речи берлинцев идет непрерывный, живой процесс словообразования, они любят иронизировать, подтрунивать.

Например, игра слов (немецких), когда хотят подшутить над человеком в очках: «какие у тебя толстые пепельницы»; или шутят: «если хочешь говорить, то выйди и замолчи»; угроза: «ты подумал, как выглядит твой зрачок вне глаза?»

В лексику берлинцев вошло много французских слов (часто искаженных до неузнаваемости), когда Пруссия дала приют гугенотам. Образованные, знающие ремесла гугеноты оказали во многих сферах жизни большое влияние, в том числе и в кулинарии. Так, сосиски — уж что более немецкое! — явно французского происхождения. Подчас получаются такие новообразования, что весьма затруднительно установить источник их происхождения. Так сочетание французского слова «маль» и немецкого «кранк» (оба в переводе обозначают «больно») рождают неожиданную фразу: вместо «ты болен» получается «ты сошел с ума».

Есть в речи берлинцев и еврейские слова («мешуге» — «сумасшедший», «шабес» — «суббота») и русские («давай-давай!») — история города вся воплотилась в языке. А самым сочным, хотя и далеким от литературного, языком говорили в таких районах, как Хакешемаркт.

Вообще-то я не большой любитель пива, но, услышав о героической эпопее выживания пивоварни — бывшего предприятия ГДР, я напросился туда в гости. Как журналиста, меня приняли бесплатно; вообще же каждый посетитель платит за дегустацию пива 12 марок. Пивной завод находится на окраине Берлина — на юго-востоке. Название его длинновато: «Семейная пивоварня в зеленом Фридрихсхагене», в лесу Фридриха. И на самом деле, сменив метро, электричку и автобус, я попал не только в зеленый лес, но и на берег широко раскинувшегося озера Мюгельзее, окруженного высокими холмами, поросшими огромными деревьями и цветущим кустарником.

Прохожу мимо пустого еще ресторана и за клумбами вижу камень, поставленный в память основания «Берлинской бюргерской пивоварни» 125 лет назад (чуть помладше нашего журнала). У проходной читаю приказ:

«Каждый рабочий должен взять квитанцию в бухгалтерии на получение пива: до 18 лет — 50 бутылок, а старше -100 бутылок в месяц, бесплатно. Выдача пива в четверг, 13 — 16.30».

Кажется, при такой практике у рабочих завода больше шансов определить марку пива при дегустации, чем у нас, дилетантов в этом вопросе.

…Небольшой зальчик, где мы расселись за длинными деревянными столами, походил то ли на кафе, то ли на бар, так как на стойках были выставлены большие бутылки и бочонки пива, а на стенах развешана пивная реклама.