Вокруг Света - Журнал Вокруг Света №6  за 1998 год

А еще в вечерней тишине разносились звуки: удары топоров, перестук молотков, вжиканье пил. Прохлада подзадоривала мастеров-строителей. За заборами и зеленью садов трудно было разглядеть, что творилось, какая работа кипела во дворах, вокруг домов. Но даже издали отчетливо видны были фигурки тех, кто возился на освещенных закатными лучами крышах. Кровельщики заканчивали работу последними.

Извечно стремление человека иметь надежную крышу над головой. Знаете, говорят недругу: «Ни дна тебе, ни покрышки». Страшным проклятием звучат эти слова. Люди убеждены: и на том свете человек может себя чувствовать покойно только под защитой крыши. Когда говорят о жилище-крове, то имеют в виду прежде всего кровлю. И если вдруг случается, что у кого-то «поехала крыша» — это уже настоящая трагедия и для тех, кого эта крыша защищает, и для окружающих.

Крыша — основной элемент жилища. «Дай, Боже, свитку шиту, а хату крыту», — вздыхали селяне, не имевшие крова. Крепкие рачительные хозяева к ремонту крыш и покрытию хат относились серьезно. Настолько серьезно, что чаще не сами крыли крыши, а приглашали особых мастеров.

Чем только не крыли крыши, какие только материалы не использовали! Дерево, камень, черепица, дерн, шкуры, солома, тростник, кора, листья — все годилось для защиты от капризов неба. В лесных краях крыши часто кроют щепой, которую называют «пикой» или «дранкой». Щепу заготавливают, раскалывая специальным ножом — рукоятка к лезвию прикреплена под прямым углом — еловые чурбачки. Потом щепу зажимают в станочке на скамье и с помощью ножной педали обрабатывают стругом — ножом с двумя рукоятками. Верхний конец щепы стесан в виде клинышка.

Это делается для того, чтобы щепа, когда ее накладывают одну на другую, покрывала крышу ровным слоем. Иногда стесывают боковую сторону щепы, с противоположной же стороны в торце выдалбливают прорезь. Получается ряд дранок, вставленных друг в друга. Труднее было изготовить тесины. Их вытесывали топором из целого бревна и делали слегка вогнутыми, чтоб вода лучше стекала.

Стыки между плотно подогнанными тесинами закрывали неширокими досками-шеломками. Покрыть тесом дом могли себе позволить только зажиточные хозяева. «Не води-ка, Ваня, носом — не покрыта хата тесом», — отказывали девушки женихам, у которых не был толком крыт дом.

В Приднепровье чаще пользовались соломой или камышом. Камыш-голыш срезали косами зимой, когда озерца, где он рос, покрывались льдом. А если крыли дом соломой, то се сначала «решетили» — накладывали на стропила тростник или хворост, чтоб солома лучше держалась. Где крыши покрывали ржаной соломой, связанной снопиками, где — расстеленной соломой. Еще солому «калмычили» — смачивали в жидкой глине. И уж совсем готовую смазывали густой глиной.

Ох, и красивы же украинские белобокие хатки с гребешком, выведенным сверху, скажем, из корешков камыша, и «остришками» — выступами-ступеньками на ребрах и плоскостях крыши. Чтоб ветер не мог повредить крышу, сверху клали жердины-притужины.

Крыша — последний этап строительных работ. А потому возведение кровли во многих местностях сопровождали обряды. Так, скажем, когда крепились стропила, на них вешали расшитые рушники: чтоб не было плача в доме и девчата вовремя выходили замуж.

Над коньком втыкали букетик цветов, который был виден издалека: кончили удачно стройку. А еще кровельщики оставляли непокрытой часть крыши над сенями: через это отверстие должно вылететь все злое. Через несколько дней отверстие затыкали, и дом считался готовым.

...В детстве я любил лазить по чердакам и крышам. Детские ощущения удивительным образом вернулись ко мне в полтавской Зачепиловке. Одна старушка, у которой, как нам сказали, сохранилась старая утварь, попросила помочь забросить на горище мешок кукурузы. Подставив лестницу к торцу хаты, мы залезли на чердак и подтянули за веревку наполненный початками мешок. Под камышовой кровлей было прохладно и сухо. Мы присели на мешок. Старушка поправила сбившуюся косынку, посмотрела вверх и вздохнула:

—А кроквы ще ничого — держатся. Абы соломки сверху потрусить, то и добре... Только где ж теперь тех кровельников найти...

В чердачный проем было видно далеко: огород переходил в баштан, за ним — кукуруза и подсолнухи, дальше — еще баштан и еще подсолнухи, потом — сады, между которыми белели хатки, а дальше... дальше золотилось и поднималось, все закругляясь и закругляясь, небо. Тоже крыша. Над моей родной землей и другими краями, которые скрывала золотистая дымка над горизонтом.

Мы встретили его на берегу озерца, наполовину заросшего камышом. Прикрывшись шляпой-брылем, он рубил рогоз и складывал его на лужайке.

— Хату крыть? — поинтересовались мы, прислонив велосипеды к зеленому стожку.

— Бери ниже, — хмыкнул мужчина, сбивая брыль на затылок. — Голова тоже покрышку потребует. Для платежного ремесла мне этот материал нужен. Вот свезу к знакомым в село, там на горище он протряхнет, а по осени заберу в город. Тогда и начну плести.

Так познакомились мы с мастером рогозоплетения Александром Макаровичем Громовым. Это почти забытое ныне ремесло он в детстве прихватил у своего деда, который плел из рогоза маты, циновки — ими односельчане застилали полы, накрывали рассаду во время заморозков. И свое первое изделие Александр Макарович оказавшийся ныне не у дел пенсионер, изготовил еще белобрысым пацаном, когда разносил под палящим солнцем воду косцам.

То была шляпа-брыль — универсальный головной убор селян, защищающая от солнца и дождя. Кстати, некоторые исследователи склонны видеть в нашем брыле отголоски итальянского «умбрелла» — зонтика.

При нужде, конечно же, могли служить прикрытием лист лопуха, пучок травы, полоска бересты. Разнообразный природный материал был всегда под рукой, и везде потребность в нем была одной из самых насущных. Издавна наиболее удобными и выгодными поселениями считались сельбища и хуторки по берегам рек и озер. Их густая растительность и кормила, и одевала бережан.

Особенно приглянулся им рогоз, которому нашлось применение и на столе, и в быту. «Покинь сани, визьми воз, та и поедем по рогоз» пели весенние птахи жителям приднепровских сел. Раньше взрослых в плавнях оказывались дети. Они рыскали по болотам и мелководьям в поисках сладкой сердцевины молодого рогоза.

Из корневищ рогоза готовили приправы, дооывали муку, а поджаренные и размолотые корни могли заменять даже кофе (ничуть не хуже желудевого, может, и лучше). Рогозом покрывали крыши хат, чабанские телеги, рыбацкие шалаши. Рогоз оказался идеальным материалом для плетения. Рыбаки из него плели маты, которыми перегораживали протоки, и медовую добычу плавневые пчелы несли и ульи-кошарки, сплетенные пасечниками.