Яков Киселев - Чекисты рассказывают. Книга 7-я

— Хорошо. Теперь расскажи мне, Илья, о чем ты говорил с Белашом и что думает по поводу Великого эксперимента Аршинов-Марин.

— С Белашом? Матвей, ты просто прирожденный конспиратор!

— Полно, Илья, давай о деле.

Уставясь в окно на зеленую мозаику листвы, освещенную солнцем, Гордеев рассказал, что Белаш жаловался на одиночество, жалел, что его помощник Найденов очень болен. И хотя Найденов должен вот-вот приехать, с ним придется расстаться — бесчеловечно заставлять его работать дальше. А дел в штабе до черта: батька целыми днями сидит над картами уездов, планируя операции по захвату территории. Аршинов-Марин ссорится с Бароном, говорит, что Махно не будет на побегушках у «Набата», сейчас такой период борьбы, когда основная сила в руках военных, в руках Махно.

— Главное, Матвей, ты предупреди — они вот-вот начнут.

— А когда?

— Один бог знает... да, может, и Махно... Только вряд ли.

— Почему ты так думаешь? — Матвей знал механику махновского командования, но ему хотелось проверить себя.

— Почему... Почему... Разведка Левки Задова дает обстановку: где силы красных, где — белых, кого собирается бить Махно. А батька — ловит момент. Ведь настоящих боевых действий он не ведет, действует налетами.

— Согласен, Илья. И я так думаю. Тем более важно попасть скорее в Харьков.

В полдень Бойченко получил в штабе необходимые документы. Проститься с ним и пожелать счастливого пути пришел даже Аршинов-Марин. Тяжелые веки полуприкрывали его выпуклые глаза. Улыбнулся тонкими губами, протянул Матвею тонкую ладонь дощечкой:

— Передай Померанцеву привет от меня. Скажи, я ею буду очень рад видеть. Помню его.

Неделю добирался Бойченко до Харькова. Один раз состав остановился перед взорванным кулаками мостом, другой раз на поезд налетела банда. Только пропуск, подписанный самим батькой, спас его от расправы. Узнав, что Бойченко едет по указанию самого Нестора Ивановича, атаман приказал доставить его немедленно на ближайшую станцию, откуда шли поезда. Доставили. С шиком. На тачанке. И отпустили с миром. В пути Матвей узнал, что белополяки захватили Киев. Это была страшная новость. И трех месяцев не прошло, как с Украины выбили деникинцев, и снова украинская земля стонала под игом захватчиков.

В Харькове, в первый же день приезда, Бойченко встретился на квартире зубного врача с заместителем председателя ВУЧК Янушевским. Выслушав Бойченко, Янушевский сказал:

— Сведения очень важные. Хорошо, что сразу приехали. Но потеряна неделя. Целая неделя! В случае крайней необходимости даем вам запасной канал связи: Микола Гайдук из Дибровки. Сами не пользуйтесь — для вас опасно. Лучше через Лободу. Он с Миколой Гайдуком знаком. Когда Лободе уходить — решите сами. Сотню ему принимать ни к чему. Для Гордеева главное — вбивать клин между Махно и Бароном. И никаких газет Махно. Особенно украинских. С Померанцевым вы увидитесь. Но пока он туда не поедет. Гордееву скажете, что не нашли. Мрачный переменил квартиру. По прежнему адресу вы его действительно не застанете. С Найденовым... Жаль терять своего человека в махновском штабе... Но он болен, вы говорите? Когда ему уйти и приехать в Харьков, как и Лободе, — решите сами. По обстановке...

Янушевский еще раз поблагодарил Бойченко за важное сообщение, потом, подумав немного, сказал:

— Матвей Борисович, мы сейчас пойдем, а вы побудьте здесь еще немного. Понимаете, к нам, на Украину, приехал Феликс Эдмундович Дзержинский. Я сейчас должен доложить ему все, что вы рассказали. Возможно, он захочет с вами встретиться. Тогда за вами заедет Георг Карлович Клаусен. Пока прилягте на диван, отдохните, подумайте. Может, что-нибудь упустили.

Через некоторое время вбежал Клаусен и поднял Матвея:

— Пошли скорее. Будешь говорить с Дзержинским.

У дома их ожидала крытая машина. Клаусен провел Матвея через главный подъезд здания ВУЧК. Всю дорогу Матвей волновался. Особенно нервничал, когда его ввели в кабинет председателя ВУЧК Манцева. Ему казалось, что он не сможет и слова произнести. У стола стоял высокий человек. Матвей сразу понял, что это Дзержинский. Он был одет в гимнастерку цвета хаки, затянутую ремнем. Когда глаза их встретились, у Матвея всю робость как рукой сняло. Дзержинский подошел к нему.

— Очень приятно с вами познакомиться, товарищ Бойченко. Имя ваше — Матвей — мне сказали, а отчества не назвали.

— Борисович, — ответил за Матвея Янушевский.

— Так вот, Матвей Борисович, — обязанности, как я понимаю, у вас очень сложные. Крепко ли вы себя там чувствуете? Нет ли какого опасения? Сколько вы уже среди этих бандитов?

— У махновцев почти год. Периодически, — ответил Матвей. — А среди набатовцев — с апреля прошлого года. Все время. Чувствую, что подозрений никаких.

— Сколько же вам сейчас лет? — поинтересовался Дзержинский.

— Восемнадцать... через месяц будет, — ответил Матвей.

— Очень молоды для такого дела. А ваши люди не обижаются, что ими руководит такой молодой чекист?

— Сначала каждый из них удивлялся. Но потом привыкли. Они очень исполнительны. Болеют за дело.

Феликс Эдмундович посмотрел на часы и сказал:

— К сожалению, у нас только десять минут. Ровно в двадцать три ноль-ноль у нас назначено совещание с военными товарищами. Поэтому я вам задам только несколько вопросов. Подробно о вашем сообщении мне доложил товарищ Янушевский. Сведения исключительно важные.

Учитывая серьезность положения на Украине, создавшегося в результате вторжения белополяков, Центральный Комитет направил туда Ф. Э. Дзержинского. Он приехал в Харьков 5 мая в качестве начальника тыла фронта.

Вместе с ним прибыли на Украину несколько ответственных работников, в том числе Евдокимов, Реденс и другие чекисты.

Четырнадцатого мая Феликс Эдмундович писал в Москву:

«...в связи с наступлением поляков вся Украина превратилась в кипящий котел. Вспышки восстаний повсеместны. Украина не очищена от петлюровцев...»

На совещании командования Юго-Западного фронта и руководства ВУЧК выяснилось, что отдельными сведениями об активизации махновцев армейская разведка располагала, но общий замысел Махно оставался неизвестным. Доклад Бойченко многое прояснил.

Гарнизоны Синельникова, Александровска и Просяной были усилены. Дополнительно был отдан приказ об усилении гарнизона станции Гришино, которая прикрывала Донецкий бассейн, а также узловой станции Пологи. Частям 42-й стрелковой дивизии было предписано непременно выбить Махно из его «столицы» — Гуляй-Поля. Иначе Махно мог оседлать железную дорогу на участке Просяная — Пологи и перекрыть движение воинских эшелонов на юг.

Феликс Эдмундович сидел за столом справа от председателя ВУЧК. Перед ним лежала открытая коробка папирос и небольшой блокнот. Время от времени Дзержинский делал пометки. Потом, продолжая внимательно слушать Янушевского, поднялся и стал медленно ходить по комнате, разминая папиросу.