Олег Куваев - Избранное. Том 3: Никогда не хочется ставить точку

Острова Серых Гусей, коса Двух Пилотов, лагуна Валь какиманка — эти названия будут манить всегда, где бы ни был, потому что за ними стоит тундровая тишина, йодистый запах моря, нартовый путь и апрельский слепящий свет.

Внаш насыщенный информацией век трудно найти сколько ни-будь приличный участок суши, о котором не было бы написано с десяток книг. Поэтому каждый "географический" автор вынужден объяснять в предисловии, зачем оН добавляет к написанным томам еще один, не претендуя, однако, на то, что именно его книга и даст окончательное и исчерпывающее описание предмета.

Я собираюсь писать о Чукотке. Об остроконечном клочке Азиатского континента, который, подобно мечу, рассекает два океана. О Чукотке, наверное, написано больше, чем о Рязани, но все-таки я буду писать о Чукотке, а не о Рязани. На это есть ряд причин.

В одной интересной книге описывается восторг, охвативший Васко Нуньес де Бальбоа, когда он смог видеть с одной из высот Панамского перешейка два земных океана. Не знаю, допускает ли география Панамы возможность наблюдать с одной точки два океана, но на Чукотке это можно. Более того, в районе Уэленав принципе возможно увидеть два океана и два континента земли сразу.

На Чукотке много можно увидеть. Может быть, поэтому невольно "растекаешься мыслью по древу". Я работал здесь около десяти лет после окончания геологоразведочного института. Изувиденного запоминается, как правило, не экзотика, а обыденные вещи, которые в обыденности своей для каждой земли и составляют суть этой Земли.

Печатается по изд.: Куваев О. М. Дневник прибрежного плавания. М: Физкультура и спорт, 1988.

Почему то ощущение, что вот в данный момент ты одновременно видишь два океана и два континента земли, не потрясает. Я не помню тот момент эмоционально, но я хорошо помню обжигающий морозный ветер с моря Бофорта, когда мы на маленьком самолёте полярной авиации сделали посадку на дрейфующие льды за 74 м граду сом северной широты. Был вечер, от торосов шла черная тень, и громадное оранжевое солнце сплющивалось о землю на горизонте. Морозно щелкали растяжки у крыльев Ан 2, и скрип снега казался оглушительным, потому что здесь, в Ледовитом океане, стояла мертвая тишина.

Ежедневные рабочие маршруты в тундре помнятся плохо, но зато я великолепно помню одного знакомого гуся. Мы возвращались из маршрута и уселись отдохнуть, прислонив спины к рюкзакам, на берегу тундровой реки Паляваам, а гусь плыл по вечерней глади воды куда то по своим делам. Он плыл нерешительно, как бы задумавшись, и вдруг резко повернул и быстро поплыл обратно, так что волны веером пошли.

Коса Двух Пилотов, острова Серых Гусей, лагуна Валь какиманка, горы Маркоинг — эти географические названия полны очарования для каждого, кто любит Чукотку.

И, конечно, нельзя забыть удивительный вид стаи белых канадских гусей на острове Врангеля. Белые гуси, летящие над черным камнем.

В рассказах о Чукотке нет нужды писать о пургах, штормах, последней спичке и прочих остросюжетных вещах. Об этом слишком много написано. К тому же самые "жестокие" страницы написаны, как правило, людьми, зажигавшими костер разве что в пионерском возрасте. Кроме того, я знаю, что среди тружеников полярной геологии не приняты рассказы о сугубых обстоятельствах. Но коль скоро "страшный" рассказ идет, то в нем преобладает юмор и упор на собственную оплошность, которая к тем обстоятельствам привела. Поэтому я попытаюсь сделать другой. рассказ, своего рода эмоциональную исповедь, о том, почему я считаю Чукотку одним из самых воспитующих, интересных и ласковых мест на земле. Такой набор "материнских" эпитетов я употребил здесь не случайно.

Когда я думаю о Чукотке, она мне чаще всего кажется окрашенной в два цвета. Желтый — цвет благодатной чукотской осени, желтой тундры, желтого прозрачного воздуха по утрам, когда вода уже покрывается пленкой льда, желтого неяркого солнца над ней и удивительного подъема, когда ты веришь, что можешь шагать по подмерзшей тундре сотни верст подряд без остановки, отдыха и без конца. И чувствовать в это время твердую осмысленность и надежность земного бытия.

И белый цвет Чукотки — цвет зимних заснеженных перевалов, жутковатой глади морского льда, пологих хребтов, врезанный в снег след нартовых полозьев, мельканье, мельканье, мельканье собачьих лап, даже когда лежишь в спальном мешке с закрытыми глазами.

Конечно, все это не более чем эмоциональное восприятие деталей не такой уж большой страны, зажатой меж большими морями Великого и Ледовитого океанов. Но как "все мы родом из детства", так и притягательная, воспиту ющая сила любой страны рождается из деталей времени и ее пространства.

По мере сил я постараюсь рассказать о людях, о работе и о странных и таинственных вещах (отнесемся, к ним, с юмором), которые конечно же есть на Чукотке, как и па всякой другой земле. Возможно, поэтому повествование получится не всегда связным во времени и в порядке событий. А в заключение этой краткой главы я не могу не присоединиться к словам Кнута Расмуссена, полярного путешественника, этнографа и великолепного человека:

"Теперь, когда мне предстоит охватить своим повествованием все пережитое, оставившее во мне наиболее глубокие впечатления, я, естественно, в той же мере испытываю радость при мысли о том, что могу рассказать, как и смиренную грусть при мысли о том, что я поневоле должен пропустить. "

Из всех книг о путешествиях и дальних странах, разумеется, лучше всего книги, одетые в етарый кожаный переплет. Торжественная сочность их старинного слова умилительна. И я не мог не поделиться с читателем. любопытными извлечениями из них.

"Вся Чукоция есть не что иное, как громада голых камней, климат же здесь самый несносный".

Капитан Иосиф Биллингс, 1792 год.

"Это. поистине обездоленная богом страна. "

Георги, 1777 год.

"Северо-восточная Азия населена родственными племенами— чукчами и шелачами. Это самые дикие племена во всей Азии".

Абумази Баядур Хан (год неизвестен).

"Чукчи отдельными шайками бродят между Северным полюсом и 68° северной широты.

Джордж Кеннан, 1869 год.

"Крайне неопрятная одежда, нечистые и дикие их лица и длинные ножи давали сей группе чукчей вид разбойничьей шайки".

Коцебу, 1818 год.

"Остроги, лежащие по соседству с их страной, пребывают в беспрерывном страхе нападения".