Найджел Которн - Интимная жизнь английских королей и королев

Всего Арабелла родила Якову четверых детей, не обращая внимания на советы королевского лекаря и придворного акушера Александра Фрейзера, прославившегося среди дам сноровкой, с которой он помогал им «избавиться от приплода, когда в том возникала нужда».

Но это не остановило Якова. По мере того как его жена становилась все толще, герцог Йоркский «изнурял себя супружескими изменами и постепенно чахнул».

Анна умерла через шесть недель после рождения ее последнего ребенка. Прошел мимолетный слух об отравлении. А герцог нашел утешение с семнадцатилетней леди Беллейси. Был поднят вопрос о браке, но король и слушать об этом не хотел.

«С него с лихвой хватит и одной глупости. Повторять ее, да еще в таком возрасте, ни к чему». Якову к тому времени исполнилось сорок лет.

Герцог последовал совету брата и женился на иноземной принцессе Марии Моденской, пятнадцатилетней девушке редкой красоты. Воспитанная в католической вере, Мария была столь благочестива, что мечтала стать монахиней. Только вмешательство папы римского убедило принцессу, что брак с наследником английского престола является ее высшим предназначением. Из-за антикатолических настроений, преобладающих в Англии, брак этот совершался по доверенности.

Несмотря на необыкновенную красоту Марии, уже через неделю после свадьбы Яков снова был с Арабеллой. Она родила ему еще одного здорового ребенка, однако герцог вскоре бросил ее и сошелся с Кэтрин Седли — теперь уже с фрейлиной Марии, а Арабелла вышла замуж за полковника и прожила с ним сорок долгих лет.

Красивая, но распущенная Кэтрин была дочерью дворянина из Кента, чьи постоянные измены вынудили его жену покинуть дом и уйти в монастырь. По словам сэра Карра Скоупса, Кэтрин «была безумна, как ее мать, и порочна, как ее отец».

Пипс находил ее «не слишком добродетельной, но умной». Свидетельство ума этой женщины мы находим в ее собственных суждениях о том, почему она оказалась столь желанна герцогу: «Дело не в моей красоте — ведь он видел, что я таковой не обладаю, да и не в моем уме — ведь у герцога его явно недостаточно, чтобы оценить мой».

Вскоре Кэтрин родила дочь, Мария же оказалась бесплодной. Это ее очень печалило, и когда Яков, наконец, взошел на престол, она настояла на том, чтобы он прекратил отношения с Кэтрин (с недавнего времени — графиней Дорчестерской). В противном случае, угрожала Мария, она станет монахиней, что вызовет неминуемый скандал.

Ответным шагом Кэтрин было заявление, что в соответствии с Великой хартией вольностей каждая свободная англичанка имеет право спать со своим королем. Убедить ее в том, что король Иоанн Безземельный и его бароны имели в виду совсем другое, помогли дом за десять тысяч фунтов и пенсия в четыре тысячи.

Внебрачный сын Карла II герцог Монмутский унаследовал от отца пристрастие к слабому полу. Он добился взаимности нескольких фрейлин, и одна из них, Элинор Нидхем, родила герцогу четверых детей. Но Монмут собрал армию против Якова. Мятеж был быстро подавлен, а сам герцог, осужденный за измену, закончил жизнь на эшафоте. Знаменитого палача Джека Кетча на этот раз подвела рука, и ему потребовалось целых пять ударов секирой, чтобы привести приговор в исполнение. Но и после этого голова Монмута не была полностью отделена от туловища, и палачу пришлось завершать работу ножом. На «Кровавом суде» [38] Расправа, произведенная в 1685 году над участниками восстания во главе с герцогом Монмутским против короля Якова II. судья Джеффрис приговорил 320 сподвижников Монмута к повешению, сожжению внутренностей и четвертованию, 800 — к ссылке на Барбадос и несколько сот — к наказанию плетьми. «Так закончил свою жизнь этот бывший герцог, — писал Джон Ивлин, — любимый своим отцом и многими женщинами… этот легкомысленный, беспутный развратник, сбитый с толку хитрыми подлецами».

Кэтрин Седли отослали в Ирландию. Впрочем, жизнь там ей показалась скучной. Ирландцы были «не только бесчувственны, но и унылы», как писала она своей подруге. Через год Кэтрин вернулась в Лондон, и Яков снова попал под ее чары. За этот год свершилось чудо — королева Мария, которую считали бесплодной, родила ребенка.

Радостная весть была омрачена решением короля перейти в католическую веру. Такой шаг Якова заставил епископа Солсберийского поинтересоваться, не соблазнил ли король монахиню. Переход монарха в католицизм означал, что и наследник престола должен стать католиком. Этого протестантская знать не желала допустить. Лорды заявили, что ребенок незаконный. По их словам, во время так называемой беременности Мария привязывала подушку к животу и отказывалась раздеваться в присутствии фрейлин. Отсюда следовало, что ребенка тайно внесли в спальню и подложили в постель королевы.

Разумеется, в этом не было ни слова правды. В соответствии с конституционными требованиями, за родами наблюдали двадцать придворных дам и множество вельмож — такой порядок сохранялся вплоть до рождения принцессы Маргариты [39] Сестра нынешней королевы Елизаветы II. .

Против короля выступила теперь и Анна, его дочь от первого брака. Был учрежден специальный комитет для расследования дела, причем «бесконечные рассуждения о прелюбодеянии и блуде… вгоняли дам в краску».

Доказательства законности ребенка были неопровержимы. Бывшая любовница Карла II герцогиня Мазарини, также католичка, свидетельствовала, что во время беременности королевы она чувствовала ребенка в чреве Ее Величества. Но все это только подогревало антикатолические настроения.

Семь главных противников короля предложили старшей дочери Якова Марии и ее мужу-протестанту Вильгельму Оранскому высадить в Англии войска. Яков бежал, затем вернулся во главе своей армии, но вскоре потерпел поражение в битве на реке Бойн [40] В 1690 году на реке Бойн в Ирландии Вильгельм III одержал победу над Яковом II. Эта битва завершила процесс покорения Ирландии Англией. .

Яков счел это наказанием за свою грешную жизнь. «Самым бесстыдным образом я слишком долго и безоглядно предавался любви к женщинам, и вот пришла жестокая расплата», — писал король.

Остаток жизни он терзался из-за совершенных ошибок. «О, как я презираю себя за долгие годы, прожитые в нескончаемом грехе, — говорил он принцу Уэльскому. — Ничто так не губительно для мужчин, особенно же для мужчин, облеченных властью, как запретная любовь к женщинам».

Несмотря на раскаяние, Яков оставался таким же беспутным. Один автор отмечает, что в свите короля было два «жутких пугала», хотя при том Яков посещал монахов в монастыре Ла Трапп, и они вместе, облачившись в саваны, стояли у края открытых могил и подбадривали друг друга веселыми призывами: «Умрем же, братья, умрем!»