Николай Полудень - Есть такой фронт

— Да какой я разведчик, — отвечал ему Боровских. — Я простой советский солдат и делаю все, что в моих силах, чтобы наша победа пришла как можно скорее.

На другой день Боровских получил от Фролова объемистый пакет и сразу же переправил его командиру «Унитарцев». В пакете были списки агентуры, засланной немцами в районы, освобожденные Красной Армией, а также большой список самых активных оуновцев, действовавших во Львове, и командного состава дивизии СС «Галичина». Все эти данные были немедленно отправлены в Киев.

А Василий Андреевич уже разрабатывал планы новой операции. Разведчики партизанского отряда Шангина сообщили о том, что большие группы фашистских войск продвигаются в район Тернополя и там сосредотачиваются. Необходимо было уточнить количество войск, а главное — уяснить планы командования. Для выполнения этой операции был привлечен в группу «Унитарцы» Вячеслав Васильевич Засанский, уроженец села Заболотцы Дрогобычской области, комсомолец. В это время он работал электриком во Львове. По заданию Хондошко он совершил поездку по Дрогобычской, Станиславской и Тернопольской областям. Вячеславу Засанскому тогда было 24 года, он обладал исключительной наблюдательностью и способностью из многочисленных событий отбирать наиболее важные. Ему удавалось быстро завязывать знакомства с немецкими офицерами, входить к ним в доверие.

Вернулся Вячеслав с весьма ценными сведениями. Он сообщил, что в районе Тернополя немцы готовятся к наступлению. Он собрал данные о количестве войск и нумерации многих частей и соединений, среди которых были и химические войска.

Возвращаясь из этого опасного путешествия, Вячеслав заехал во Львов к своему отцу Василию Ивановичу Засанскому, который работал подсобным рабочим на аэродроме. Василий Иванович завел знакомство с немецким офицером по имени Пауль. В это время аэродром чаще обычного стали посещать гестаповцы. Все служебные здания, подъезды да и всю территорию аэродрома спешно приводили в порядок. Ясно было, что ожидается приезд какой-то важной персоны. И вот Пауль, будучи в состоянии сильного опьянения, выболтал Василию Ивановичу, что во Львов приезжает сам фюрер.

Получив такие данные, Вячеслав вместе с Боровских срочно направились к Хондошко. О проезде Гитлера по маршруту Львов — Броды — Винница узнала и Станислава Земба. Она об этом прослышала в канцелярии Вехтера. По дороге в Билгорайские леса, где в то время находился командир группы «Унитарцы», Засанский и Боровских собрали еще сведения о скоплении войск, боевой техники и боеприпасов на станции Белз.

Эти очень важные сведения Василий Андреевич Хондошко в тот же день передал в Киев. А через некоторое время партизаны принесли в отряд весьма радостные для разведчиков вести о массированных налетах советской авиации на Тернополь, Львов и Белз. О результатах бомбардировки львовских аэродромов и станции Белз были получены точные данные. В общей сложности здесь было уничтожено 30 танков, 10 самолетов, 26 цистерн с горючим, больше 300 солдат и офицеров.

События на фронте тем временем развивались весьма стремительно. Красная Армия, сокрушая оборонительные сооружения немцев, приближалась ко Львову. «Унитарцы» приступили к проведению заключительной операции по добыче плана минирования города. Это задание было поручено львовской группе. Весьма энергично работали Боровских, Земба, Фролов и Засанский.

С большим трудом Станиславе Зембе удалось раздобыть план минирования Львова, и уже в тот момент, когда советские войска вели бои за город, Павел Иванович Боровских с риском для жизни пошел навстречу наступающим частям и передал командованию точный план минирования Львова. И в том, что город уцелел, что сохранились ценнейшие памятники архитектуры, несомненная заслуга «Унитарцев».

Львов был полностью освобожден. Над зданием ратуши взвился красный флаг. Впервые «Унитарцы» собрались все вместе. Василий Андреевич Хондошко, как с родными, прощался со своими боевыми соратниками. Он уезжал в Киев для доклада о деятельности группы. Другим же участникам этих событий предстоял еще путь в тыл врага, жизнь, полная опасностей и риска. Новую группу по заданию органов государственной безопасности возглавил Павел Иванович Боровских. В нее вошли Николай Андреевич Фролов, Станислава Станиславовна Земба и радистка Варя. Вскоре все четверо на парашютах благополучно приземлились в лесу недалеко от Кракова. Деятельность «Унитарцев» продолжалась.

Чекисты, особенно оперативники, не ведут дневников. Подполковник Иван Романович Серегин много лет, с начала работы в органах, ведет необычные записи в маленькой, повидавшей виды, книжечке. Посторонний человек ничего в них не поймет. Дата, название населенного пункта, имя, какое-то слово… Хозяин книжки, глянув на записи, видит перед собой далекие и совсем близкие картины своей беспокойной жизни.

Иван Романович листает тронутые временем страницы…

На одной из первых страниц заметки:

«Повезло? Л; 44».

Я вопросительно смотрю на своего собеседника. Он минуту что-то припоминает, потом рассказывает.

…Было это возле литовского города Паневежис, в 1944 году. Серегина, тогда молодого работника армейской контрразведки, несколько дней как прислали в артдивизион. Часто задумывался над тем, как получше организовать охрану подразделения от вражеских диверсантов.

На рассвете шел с сержантом и солдатом по тылам огневых позиций дивизиона. Думалось: тебе вверена безопасность всех этих людей, ты за них в ответе. Незаметно дошли до опушки леса, невдалеке серебрилась нитка железнодорожного полотна. Тишина, лишь издалека доносятся раскаты артиллерийских залпов. А здесь покой, дивизион отдыхает перед новыми боями.

Вдруг на полотне заметили человека, который, склонившись над шпалами, что-то делал.

Решение пришло молниеносно: сержант с солдатом обойдут слева, сам — справа. Подошли к неизвестному одновременно. Минутку наблюдали. Нет, не обходчик. Минер, враг, уже успел заложить две большие пачки тола, осталось пристроить шнур.

Диверсант был задержан.

Серегин предупредил: чистосердечное признание облегчит участь.

— Вчера сбросили на парашютах. Несколько групп. В моей группе — пятеро. Я заместитель командира. Задача — взорвать железнодорожное полотно… Это все!.. Честное слово!.. Меня теперь не расстреляют?

— Вашу судьбу решит суд.

Диверсант заискивающе смотрел в глаза Серегину. А тот рассматривал лежащие на столе нож, пилку для резки стали, карту, пачку денег. На минуту оторвался от вражеского снаряжения. Из распахнутой полы палатки было видно железнодорожное полотно, по которому мчался на запад воинский эшелон с танками и солдатами. Невольно подумал «Что было бы сейчас с этими людьми, если бы…»