Шапи Казиев - Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке

Даргинские певцы славились виртуозной игрой на чунгуре и стихотворными импровизациями. Всенародной любовью пользовался О. Батырай. Боявшаяся его обличительных песен знать требовала за каждое выступление Батырая перед народом штраф - одного быка. Народ покупал быка в складчину, чтобы услышать любимого певца, его песни о несправедливой жизни, о несчастной родине, о желанной свободе:

О чуде любви Батырай пел как никто другой:

Или:

Рассказывают, что, заслышав его голос, женщина, готовившая хинкал, пришла на площадь с тестом в руках. Тогда знать обвинила Батырая еще и в совращении чужой жены. Но народ не давал любимого певца в обиду, дарил ему коней и земли. Автор «Очерков истории дагестанской советской музыки» М. Якубов отмечал, что в вокальной музыке для даргинцев характерны одноголосие и изредка хоровое унисонное пение. В отличие от аварцев, у которых одинаково развито и мужское, и женское исполнительство, в музыкальном фольклоре даргинцев более важное место принадлежало певцам-мужчинам и, соответственно, мужским песенным жанрам: медленным речитативным героическим песням, близким по типу аварским и кумыкским, а также песням-размышлениям, называемым «дард» (кручина, печаль). Даргинским бытовым (лирическим, шуточным и т. п.) песням, называвшимся «далай», свойственны рельефность и простота мелодического рисунка, как в любовной песне «Вахвелара дилара» («Ах, нашей любви зачем суждено было родиться?»). Лезгины и другие народы, живущие на юге Дагестана, испытали на себе влияние азербайджанского музыкального фольклора. Получила развитие и ашугская поэзия.

Известны имена популярных поэтов-певцов: Гаджиали из Цахура, гумен из Мишлеша и др.

Грузинский историк П. Иоселиани писал: «Ахтынцы - охотники до пения, сопровождаемого игрою на чунгуре и на балабане (дудка вроде кларнета). Певцы (ашуги) устраивают иногда состязания, на которые стекаются певцы из Кубы (пользующиеся известностью), из Нухи, а иногда из Елисаветполя и Карабаха. Песни поются на лезгинском, а чаще на азербайджанском языке. Ашуг, одержавший победу над своим соперником, отнимает у него чунгур и получает условленный денежный штраф. Ашуг, потерявший чунгур, покрывается стыдом и удаляется подальше, если пожелает выступать опять в роли певца».

Музыкальное искусство кумыков имело свои специфические песенные жанры, некоторые характерные инструменты, своеобразные формы исполнения (хоровое многоголосие).

Эпические сказания о батырах (богатырях) исполнялись под аккомпанемент музыкального агач-кумуза певцами-мужчинами, называемыми «йырчи» (певец, сказитель). Мужская песня речитативно-декламационного склада («йыр») чаще всего также была связана с темами эпического, героического, исторического характера; однако встречались «йыры» шуточного, сатирического и даже любовно-лирического содержания.

К «йырам» относятся также мужские хоровые песни кумыков. Наиболее распространено двухголосие, в котором верхний голос, солист, ведет мелодию, а нижний, исполняемый всем хором, тянет один звук. Начинает песню всегда солист, а хор присоединяется позднее (например, хоровая песня «Вай, гиччи къыз» - «Ах, маленькая девочка»).

Еще одну группу «йыров» составляли траурные необрядовые песни об умерших, в которых содержатся выражения скорби, печальные размышления о покойном, воспоминания о его жизни, нередко восхваление его достоинств.

Другая, не менее обширная жанровая область кумыкской песенности - это «сарын». «Сарын» - бытовая песня любовно-лирического, обрядового или шуточного характера, исполняемая с четким ритмом в умеренно-подвижном темпе. С «сарыном» стилистически связана также кумыкская частушка («эришивлу сарынлар») - жанр, усвоенный в результате давнего общения кумыков с русскими.

Кроме описанных двух основных жанровых областей, известны кумыкские песни, связанные с трудом (приготовление пищи, работа в поле, замешивание самана для постройки дома и др.), древними языческими обрядами (вызов дождя, заговор болезни и т. п.), национальными обычаями и праздниками (песни весеннего праздника навруз, «буянка» - то есть коллективная помощь соседу и т. д.), детские и колыбельные песни.

Выдающимся кумыкским поэтом был Йырчи Козак. Его пленительные песни о любви, о богатырях прошлого и героях Кавказской войны, о тяжелой доле крестьян и несправедливости жизни стали поистине народными. Власти считали его бунтарем и сослали в Сибирь, как ссылали за вольнолюбивые стихи на Кавказ русских поэтов. Поэт продолжал творить и в Сибири, обличая несправедливость и угнетателей родного народа. Он погиб от рук неизвестных убийц, но его творчество стало частью духовной жизни народа.

В ту же Сибирь за крамольные песни были сосланы лакец Будугал-Муса, ингуш Мокыз и многие другие.

Знаменитая лезгинка, названная так по одному из народов Дагестана, известна во всем мире. Лезгинку считают общекавказским танцем, хотя у разных народов она исполняется по-своему. Сами лезгины эту темпераментную стремительную пляску в размере 6/8 называют «Хкадардай макьам», то есть «прыгающий танец».

Существует множество мелодий этого танца с дополнительными или местными названиями: осетинская лезгинка, чеченская лезгинка, кабардинка, «лекури» в Грузии и др. У лезгин есть и другой танец «зарб-макали», исполняющийся в несколько менее подвижном, чем лезгинка, темпе. Кроме того, у них распространены медленные, плавные танцы: «Ахты-чай», «Перизат Ханум», «Усейнел», «Бахтавар» и др.

В период войны на всем Кавказе стал популярен «Танец Шамиля», который начинался смиренной молитвой, а затем обращался в огненную лезгинку. Автором одного из вариантов этого танца («Молитва Шамиля») называют чеченского гармониста и композитора Магомаева. Этот танец, как и лезгинку, кабардинку и другие танцы, перенимали соседи горцев - казаки, от которых они затем попали в Россию.

Большая роль инструментально-танцевального начала проявляется у лезгин и в особом жанре танцевальных песен. Между куплетами такой песни исполнители танцуют под музыку.