Владимир Шигин - АПРК «Курск». 10 лет спустя. Факты и версии

Старший Гелетин почти непрерывно курит. Воспоминания о недавней беде даются ему очень нелегко.

— Все хотят знать правду! — говорит он. — Я, как отец и офицер, могу рассказать свою правду. Меня недавно атаковали журналисты: «Почему вы, моряки, обманываете общественность?» Я им отвечаю: «Наш флот никого не обманывает!» На следующий день в газете заголовок: «Убитый горем отец отстаивает честь флота». Что после этого можно еще сказать?

А сказать Владимиру Ивановичу есть что. За более чем 30 лет флотской службы он прошел все ее ступени — от командира корабельной батареи до офицера флотского штаба. Вырастил и воспитал вместе с супругой сына, пошедшего по его стопам.

— Борис рос, как и все мальчишки. Всегда был спокойным и уравновешенным парнем. Занимался дзюдо, и не без успеха. На мой взгляд, был очень порядочным. Вот пример. Как лучший дзюдоист, он должен был ехать на межгородские соревнования. Но у него был друг, который мечтал связать свою жизнь со спортом, и Боря, хотя имел лучшие результаты, уступил ему свое место. Когда я его спросил, почему, он ответил: «Для него это важнее!» Последнее время в школе много помогал тренеру заниматься с малышами. В десятом классе с друзьями ездил в Мурманск на подготовительные вечерние курсы в высшую мореходку. Учился хорошо. Мы с женой радовались: сегодня гражданские моряки живут куда лучше, чем мы. Но перед самым выпуском Борис вдруг заявляет, что будет поступать только в военно-морское училище. На наш недоуменный вопрос о причинах такого решения сын ответил: «Отец, но кто-то же должен?» Что мы могли возразить?

У нас ведь в роду все военные моряки. Мой отец прослужил на флоте более сорока лет, воевал. У жены отец — морской летчик, да и брат у нее тоже флотский офицер. Так что Борис знал, куда и на что шел.

Чем увлекался? Очень любил рыбалку и охоту. Мы на во семнадцатилетие подарили ему ружье. Но с «добычей» Боря практически никогда не возвращался. Убивать он не любил, любил просто побродить с ружьем по сопкам, побыть один, подумать о чем-то своем.

Летом в семье Гелетиных случилось страшная беда с маленьким сыном Бориса. Командование было готово пойти навстречу капитан-лейтенанту Гелетину и дать ему отпуск, но Борис наотрез отказался. Родителям он сказал:

— У нас ученья, призовая стрельба. Я — командир группы старта, и мое место на корабле!

Отец и сын простились так, как и прощаются моряки, — на причале. Гелетин-старший уходил катером в Полярный, Гелетин-младший ждал оказии на корабль. На прощанье Владимир Иванович обнял сына:

Держись, сынок!

Все нормально! Не волнуйся! — ответил тот. — Сейчас окунусь в дела, и все пойдет на лад!

Вспенив волну, катер оторвался от причала. Владимир Иванович, стоя на корме, долго вглядывался в фигуру сына. Борис все махал и махал ему рукой. Таким он навсегда и остался в отцовской памяти.

Борис Гелетин мечтал стать командиром атомной лодки, мечтал о предстоящей боевой службе, мечтал учиться на офицерских классах, мечтал о военно-морской службе, без которой уже не мыслил себя.

Мой собеседник надолго замолкает. В уголках усталых глаз блестят слезы. Пепельница уже полна окурков.

— Мы с женой сейчас много думаем, что могло быть, если бы Боря не пошел тогда в море, а остался на берегу. Что было бы с ним, ведь он этого себе никогда бы не простил? По боевому расписанию Борис должен был находиться во втором отсеке, а потому надежд на то, что его найдут, у нас нет никаких. Море забрало его у нас, а потому мое мнение, что не надо пытаться забрать у моря то, что уже принадлежит ему.

Сегодня Владимир Иванович представляет в общественном совете «Курска» родителей погибших.

— Вы понимаете, — рассказывает он мне с нескрываемой горечью, — ведь семья — это не только жена и дети, это еще и родители, и в первую очередь матери. Вначале я хотел отказаться от работы в общественном совете, но когда увидел многих приехавших в Видяево родителей, изменил свое решение. Многие, очень многие выглядели бедно, если не сказать больше. Их даже в дорогу собирали всей округой. Очень много больных. Много одиноких матерей. Кто теперь замолвит за них слово? Ведь всем им нужна помощь, и помощь немедленная! Когда-то сын мне сказал: «Отец, но кто-то же должен?» Теперь его нет, а это значит, что теперь должен я!

Мы простились с Владимиром Ивановичем. Он докурил последнюю сигарету, пожал мне руку и ушел. Но я уже знал, что сегодня, как и вчера, вместе с женой Натальей Сергеевной они снова будут сидеть вдвоем весь вечер, невольно вслушиваясь в шаги на лестничной клетке. А вдруг вот сейчас, вопреки и назло всему, раздастся звонок и на пороге, как и прежде, будет стоять их Борис, веселый и улыбающийся, как всегда…

Он сразу обращал на себя внимание. Пожилой капитан 2-го ранга в старой тужурке и фуражке с черным верхом. Потухшие глаза. Мы разговорились. Он представился:

— Капитан второго ранга в запасе Александр Викторович Парамоненко!

Александр Викторович был отцом мичмана Виктора Парамоненко, погибшего на «Курске».

Род Парамоненко уже три поколения беззаветно служит Отечеству и флоту. Дед Виктора и отец Александра Викторовича Виктор Никитович Парамоненко провоевал всю войну на знаменитом балтийском крейсере «Киров», участвовал на нем в обороне Таллинна, кровавом прорыве в Кронштадт и обороне Ленинграда. После войны многие годы принимал боевые корабли от промышленности и ушел в отставку в звании капитана 2-го ранга. Его сын Александр после окончания высшего военно-морского училища радиоэлектроники многие годы служил на черноморском крейсере «Жданов». Прошел не одну боевую службу. Своего сына Виктора (названного так в честь деда) Александр Викторович впервые увидел, когда тому было больше года. Тогда, вернувшись с очередной боевой службы, он получил отпуск, к которому командир крейсера добавил еще 15 суток «за сына». Но отгулять их не удалось. Едва Парамоненко доехал до Ленинграда, где в то время была жена, его уже ждала телеграмма о возвращении в часть. Впереди предстояла новая боевая служба…

Понятно, что перед Витей Парамоненко после окончания школы вопрос, кем быть, особо не стоял. Он твердо хотел быть только военным моряком. Затем были Севастопольская школа техников и Северный флот. Вначале Витя попал на сторожевой корабль «Легкий». Тот самый «Легкий», который потом войдет в состав спасательного отряда, образованного для обеспечения работ на затонувшем «Курске». На подводный крейсер Виктор попал в феврале 1999 года. Как и отец, он был гидроакустиком. В последний свой приезд домой признался, что готовится к поступлению в училище радиоэлектроники на заочный факультет, так как тоже решил стать офицером.