Христофор Колумб - Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы

Вокруг простиралась равнина, ночь была лунная, и двое наших верховых недолго скакали вслед, а утром мы нашли там мертвых и раненых индейцев человек десять. Так что потери у них были немалые, ночной набег принес одно разочарование, и я даже слышал, будто они, обозлясь на жрецов, и гадателей, и ворожбитов, чьи предсказания не привели к добру, двоих предсказателей принесли в жертву.

В ту ночь был убит один индеец из наших друзей-семпоальянцев и ранены два пеших солдата и один верховой, да в плен мы взяли четырех индейцев. И когда мы убедились, что избавлены от этого внезапного набега, то возблагодарили Бога и похоронили нашего друга-семпоальянца, и полечили раненых солдат и раненую лошадь, и снова легли доспать остаток ночи, поставив, как всегда делали, вокруг лагеря надежную охрану.

Но вот наступил рассвет, и мы увидели, что все мы ранены, по две-три раны у каждого, все устали до крайности, иные же больны и перевязаны тряпками, и от Хикотенги нет нам покоя, а в сраженьях мы уже лишились более сорока пяти солдат, и хвори и холод нас донимают, и занемогли еще двенадцать человек, также у нашего капитана Кортеса открылся жар, равно как у падре де ла Мерсед, и нет конца трудам нашим, и невмоготу постоянно таскать оружие на себе, и мы мерзнем и соли давно ни крупинки не видим; вдобавок все мы призадумались о том, что же будет с нами в этой войне, и ежели она даже на этом закончилась, что нам дальше делать и куда идти. Ибо идти войной на Мехико с его несметным войском почитали мы безумием; и говорили между собой, что это индейцы Тласкалы довели нас до такого состояния, а ведь наши друзья-семпоальянцы уверяли, будто они встретят нас с миром, а ежели нам еще придется воевать с полчищами Моктесумы, что же тогда нас ждет?

Вдобавок мы не имели никаких вестей от наших людей, оставшихся в Вилья-Рике, также и они о нас ничего не знали. И поскольку среди нас были отважные кабальеро и храбрецы солдаты, бесстрашные в бою и мудрые в совете, и Кортес ничего не говорил и не делал, не спросив сперва совета и согласия у нас, все мы приступили к Кортесу и стали его уговаривать прежде всего думать о своем излечении, а уж мы-то не подведем и, с Божьей помощью, выстоим, и раз мы уцелели в столь ожесточенных битвах, стало быть, Господь наш Иисус Христос для чего-то нас сберег, и мы предлагаем поскорее отпустить пленников и послать их к главным касикам, чтобы те приходили с миром, а мы, мол, простим им все их дурные дела и гибель кобылы.

Но оставим это и скажем о донье Марине — будучи здешней индеанкой, она отличалась прямо-таки мужской доблестью, без страха каждый день выслушивала, что вот-вот нас перебьют и съедят наше мясо с перцем, и была вместе с нами среди этих полчищ в прошлых сражениях, да и теперь; раненые и хворые, мы ни разу не заметили в ней слабости, всегда она держалась не по-женски стойко; выпроваживая наших посланцев, донья Марина и Херонимо де Агилар наказали им возвратиться с миром, а ежели они через два дня не вернутся, мы, мол, всех их перебьем, и землю их разорим, и разыщем их в самом их городе. И с этим грозным напутствием они отправились в столицу, где находились Хикотенга-старший и Масеэскаси.

о том, как мы снова отправили посланцев к касикам Тласкалы

Когда отправленные нами посланцы пришли в Тласкалу для переговоров о мире, они застали там двух наиглавнейших касиков, Масеэскаси и Хикотенгу-старшего, отца их главнокомандующего, которого тоже звали Хикотенга, и я о нем уже многократно упоминал. Услыхав наше послание, касики призадумались, долго молчали, и Господь соизволил вселить в них мысль о том, чтобы заключить с нами мир. И вот созывают они всех прочих касиков и вождей из их селений и соседней с ними провинции, и, когда все в этой их столице собрались, Масеэскаси и старый Хикотенга, оба мужи разумные, произнесли, как я узнал потом, следующую речь, хотя, быть может, и не точно такими словами:

«Братья и друзья наши! Вы сами знаете, сколько раз эти теулы, что там расположились в поле в ожидании битвы, посылали к нам своих гонцов с просьбой о мире, причем они говорят, что придут нам на помощь и будут нас считать своими братьями, а также вы знаете, что сколько бы раз они ни захватывали наших людей в плен, вреда им не причиняют и сразу отпускают на свободу.

Вам также известно, что мы трижды выступали против них со всеми нашими войсками, бились и днем и ночью, но не могли их одолеть, а они в этих сраженьях перебили множество наших людей, наших сыновей, и родственников, и вождей. Теперь они опять предлагают нам мир, и индейцы из Семпоальяна, которые у них в войске, говорят, что они враги Моктесумы и мексиканцев и наказали тотонакам в горных селениях, равно как семпоальянцам, не платить ему дань. А вы конечно же помните, что мексиканцы каждый год приходят к нам с боями, и так уже более ста лет подряд, и знаете, что мы на своей земле живем как в осаде, не решаемся уйти подальше промыслить соли, и не едим ее, и хлопка не имеем, и у нас почти нет одежд из него, а ежели кто из нас пытался за ними отправиться, мало кто возвращается живым, ибо коварные мексиканцы и их союзники убивают наших людей или забирают в рабство.

Наши тлаканауальи, гадатели и жрецы, поведали, что им стало известно об этих теулах, а именно — что они могучие воины. Я полагаю так, что нам надобно завязать с ними дружбу, и ежели они и впрямь не люди, но теулы, мы в любом случае будем с ними обходиться хорошо, и пусть к ним не мешкая отправятся четверо наших старейшин и отнесут им еду получше, и я предлагаю выказывать им любовь и мирные намерения, чтобы они нам помогали и защищали нас от врагов, и пригласим их жить с нами, и дадим им жен, чтобы их потомство было нашей родней, ибо присланные ими для мирных переговоров гонцы рассказывают, что среди них есть женщины».

Когда все касики и старейшины эту речь выслушали, она им пришлась по душе, и они сказали, что это будет правильно, и они тотчас же поведут разговоры о мире, и надобно о том известить их военачальника Хикотенгу и прочих вождей, при нем находящихся, чтобы они отныне сражений не завязывали и знали, что мы заключили мир. И посланцы с такой вестью были немедля отправлены.

Военачальник же Хикотенга-младший не пожелал слушать старейшин, но сильно разгневался и выбранил их дурными словами, говоря, что не намерен заключать мир. Он сказал, что уже убил многих теулов и их кобылу и следующей ночью хочет на нас напасть, чтобы окончательно разбить и уничтожить.

Таковой ответ, когда он дошел до слуха его отца Хикотенги-старшего, и Масеэскаси, и прочих касиков, привел их в ярость, и они тотчас послали приказ вождям и всему войску, чтобы не смели идти с Хикотенгой супротив нас и, раз дело так обернулось, не повиновались никаким его приказам, разве что он пойдет заключать мир. Но Хикотенга и тут не послушался. Когда ж они увидели, что главнокомандующий им не повинуется, они тем старейшинам, которых к нему посылали, велели теперь идти в наш лагерь, и отнести нам провизию, и заключить мир от имени всей Тласкалы и Уэксосинго. Но четверо этих старцев, страшась Хикотенги-младшего, в ту пору к нам не пришли.