Мария Дубнова - В тени старой шелковицы

Но Соломону нравились трудные задания. Чем непосильней ставилась перед ним задача, тем бодрей и собранней он делался. На совещании у директора завода Зиновия Михайловича Кацнельсона он так и заявил: «Я не просто наведу порядок в бухгалтерии. Липецкий тракторный завод будет первым в области, где начнет работу машиносчетный цех! У нас будет машинизированный учет, и бухгалтерия станет контролировать все, от количества деталей до правильной таксировки рабочих заданий!»

Ему захлопали. Зиновий Михайлович улыбнулся:

– Соломон Яковлевич, зайди ко мне после, обсудим твои предложения…

Соломону были нужны счетные машины. Но их еще нигде не выпускали. Значит, нужно покупать импортные или доставать трофейные, но на это ни в текущем, ни в следующем, 1947 году, денег ни заводу, ни министерству не давали.

Но Соломон придумал. Узнав, что на Московской фабрике механизированного счета МПС можно дешево купить «бэушные» счетные машинки «Мерседес», он примчался к Кацнельсону:

– Зиновий Михайлович! Давайте возьмем устаревшие машинки, какая разница! Нам их подремонтируют, и мы на них начнем работать. А там, глядишь, и новые получится купить.

– Старые машинки сломаются быстро. И еще за ремонт платить. Новые купить дешевле… – Кацнельсон ворчал, не желая выделять деньги непонятно на что. Жили же без этих машин. Ну и что, что бардак. Жили же… Сомнительно это все: покупать старые машины, они поломаются, деньги пропадут… Вот ведь маета какая…

– Не дешевле, – Соломон достал из папки бумагу, положил на стол директору.

«Надо же, приготовился, – пронеслось в голове директора. – Вот еврей неугомонный…»

– Я все подсчитал, – заявил Соломон. – Мы берем в МПС тридцать восемь машинок, из которых десять дают бесплатно, как лом! Остальные – разной степени износа, вот смотрите… – он положил перед директором схему: количество машинок, процент износа, сумма… Получалось, что за тридцать восемь машин надо заплатить семнадцать с половиной тысяч, примерно по 450 рублей за машинку. Новая машинка «Мерседес» стоит 8 800, так что, может, в этом и есть смысл…

– А ремонт?

– Да все равно! Мы все равно выиграем! – убежденно сказал Соломон. – Потому что бухгалтерия будет в порядке! Это нормально, это экономично, что я вам сейчас и доказал с математической точностью, – Соломон весело глядел на директора. Ну что можно возразить на аксиому?

Кацнельсон задумался. Вроде все чисто, не придраться.

– Полностью под твою ответственность!

– Разумеется, Зиновий Михайлович.

Но когда машинки купили, то возникла новая проблема – ни одна мастерская не бралась за ремонт. Кацнельсон молча злился, Соломон упрямо продолжал обзванивать и объезжать мастерские. Нет. Не берем. Износ восемьдесят процентов? Нет, и не звоните больше.

Наконец на Фабрике механизированного учета, которая и продала ЛТЗ «Мерседесы», старший механик буркнул в телефон: «Приезжайте, поговорим». Соломон приехал. К нему вышел небольшого роста человечек, лысеющий, жилистый. Синий халат, берет.

– Цельев, – представился человечек.

– Хоц, – обрадовался ему Соломон, протягивая руку. – Вы – наша последняя надежда. Вы сможете отремонтировать машинки?

– Смотреть надо, – неопределенно протянул Цельев. – В нерабочее время работать будем, бригадой.

– Сколько? – сразу перешел к делу Соломон.

– Зависит от ремонта. Но если навскидку – тыщи по полторы за каждую.

Это было гораздо дешевле, чем брали бы в государственной ремонтной мастерской, в том же Министерстве путей сообщения. Но Соломон решил уточнить.

– Мы будем заключать с вами официальное трудовое соглашение, чтобы деньги проходили по акту.

– А так что, не можешь? – Цельев стрельнул глазами в сторону проходной. – Мы работаем качественно. Отремонтируем – от новенькой не отличишь!.. Мы тебе машинки, ты нам деньги, и разошлись.

– Нет, мне нужно, чтобы платеж шел официально. К тому же, если они сломаются на второй день после ремонта, я вынужден буду предъявить претензии, – у Соломона почему-то вспотели ладони.

Цельев начинал ему не нравиться. «Надо же, какой гусь!» – подумал Соломон, но другого гуся у него не было. Цельев оказался единственным, кто брался ремонтировать «Мерседесы».

В декабре заключили договор с Цельевым. Перечислили деньги. И началось. Хоц звонил – Цельева не оказывалось на месте, или он говорил: да, чиним, но нет запчастей. Или – есть запчасти, но не подошли, сейчас ребята оттачивают. Или – да подождите, что я, метеор? Я и так работаю по вечерам, и бригада задерживается после работы ваш лом чинить…

Потом сказал, что машинки готовы, можно забирать. Но транспорта не было, и первая партия машинок доехала до Липецка только в мае 1947-го, а вторая – в ноябре. Все это время на фабрике Цельева стажировались липецкие ребята, учились работать на «Мерседесах». Вообще-то учиться полагалось год, но Соломон договорился, и для липецких устроили экспресс-курсы по полтора месяца.

Соломон накупил в Москве табуляторов, перфораторов, верификаторов, сортировальных машин, и 1 сентября 1947 года на ЛТЗ был запущен машиносчетный цех. О цехе заговорили. Из Воронежской областной газеты «Коммуна» приехал журналист, расспрашивал Соломона, тот объяснял принципы бухучета… Журналист долго цокал языком, удивлялся, кивал – и в газете вышла заметочка о единственном в области цехе, где учет механизирован. Кацнельсон выписал Соломону премию и дал к выходным еще два дня отгулов. Соломон скатал в Москву и привез детям пряников, помадок и детские книжки: «Робинзон Крузо» и Маршака.

Он был совершенно счастлив. Он разгреб авгиевы конюшни, он вывел совершенно отстающий завод в передовики, он… Оля им очень гордилась.

Конечно, случались казусы. Например, мальчишки-ученики испортили две машинки, сунув вилки в розетки напрямую, не через трансформатор. Хоц позвонил Цельеву, извинился за своих недоделанных работников, тот ухмыльнулся:

– Ясно, чего там… Привозите, починим.

«А он ничего, нормальный мужик, – подумал Соломон. – Может, я зря на него окрысился…»

Машинки Цельев не вернул. Из Москвы не приехала и еще одна машинка, отремонтированная и принятая по акту. Но эти вопросы решались просто, и Соломон еще и еще раз хвалил себя за предусмотрительность: все деньги перечислялись Цельеву под трудовое соглашение, с них вычитались налоги, акты сдачи-приемки машинок – в порядке, под каждым документом – три подписи, везде печати. Комар носа не подточит. И Цельев машинки вернет, никуда не денется.

Все хорошо.

…И тут Оля потеряла кольцо. То самое, талисман, перстень-маркизу, три камня в золотой оправе: бриллиант, рубин и сапфир. Носила не снимая, привыкнув видеть его утром и вечером. Перстень был оберегом, и вот утром сняла его на секунду, чтобы умыться. Умылась. Открыла глаза. Кольца нет.