Николай Черкашин - Возмутители глубин. Секретные операции советских подводных лодок в годы холодной войны

— Я не выдержал и крепко обнял корабелов по очереди! — вспоминает Чернов. — Спасибо, ребята…

Подумать только, они замыслили это титановое чудо еще 25 лет назад! В 1969 году… И будто по заказу мы погрузились как раз в день рождения «Плавника» (это заводское имя К-278, и не надо было его менять в угоду нашим политикам).

Честно говоря, не хотелось уходить с такой глубины. Кто и когда на нее пришел бы еще? Никто больше и не пришел-.

На рулях глубины в тот исторический день сидел боцман атомарины, мичман Вадим Полухин. Это подчиняясь его рукам, уходила атомарина на рекордную глубину. Он сидел в каске, чтобы, не дай бог, какой-нибудь срезанный давлением болт не угодил в голову. Вадим Полухин — человек отваги и таланта Писал песни, которые потом пели под гитару весь экипаж, весь подплав.

За последний куплет получил тогда еще матрос Полухин трое суток ареста — за «пропаганду против сверхсрочной службы». Тем не менее и Вадим Полухин, и Вениамин Матвеев остались на флоте надолго. Полухин ушел на сверхсрочную в морскую авиацию, летал на Ту-1 6 командиром огневых установок — это в самом хвосте воздушного ракетоносца Потом снова вернулся на подводные лодки, с голубыми авиационными погонами спустился в центральный пост— еще переаттестовать не успели.

— Это что за летуны у нас тут объявились? — грозно встретил новый старпом старого боцмана И только потом оценил «летуна» за преданность кораблю и флоту.

Мичман Вениамин Матвеев:

— Проверяли на том погружении все, что можно было проверить. В том числе и систему порохового продувания балластных цистерн. С такой глубины никаким сжатым воздухом не продуешься — только силой пороховых газов. Всплыли, точнее, вознеслись с глубины 800 метров за 30 секунд.

Контр-адмирал Чернов поднял перископ и чертыхнулся — все вокруг серое, непроглядное.

— Штурман, что у тебя с перископом? Поднять зенитный!

Подняли зенитный перископ — все тоже, кромешная мгла.

Отдраили верхний рубочный люк — зачихали. Все в пороховом дыму. Лодка всплыла в облаке дыма. Но всплыла! С немыслимой до сей поры глубины. С помощью новейшей системы всплытия. Все подтвердилось, все оправдалось.

О выполнении важнейшего испытания было доложено главнокомандующему ВМФ СССР адмиралу флота Советского Союза С. Горшкову и членам правительства…

О том небывалом и до сих пор непревзойденном рекорде не трубили в газетах. О нем узнали лишь тогда, когда атомная подводная лодка К-278 навсегда скрылась в пучине Норвежского моря, быть может, в той самой, где и был поставлен главный мировой рекорд подводного судостроения в двадцатом веке.

Ну, ладно, секретность… Но, то, что экипажа не наградили за такое свершение, вот это в голове не укладывается. Почему?

Мичман Вениамин Матвеев:

— Перед погружением адмирал Чернов сказал: либо всех наградят, либо никого. Так оно и вышло — никого. А дело в том, что мы в Норвежском море получили радио — вернуться в базу и принять на борт московских адмиралов. Чернов возвращаться не захотел, записал в вахтенный журнал: «Управление подводной лодкой беру на себя». И велел погружаться. «Наездников нам не надо», — сказал он.

Правда, позднее командир наш, капитан 1-го ранга Зеленский получил орден Красной Звезды, а Чернов — Октябрьскую революцию. Но это было на степень ниже того, на что представляли. Командир-то шел на Героя..

Полковник медицинской службы Евгений Никитин, автор книги «Холодные глубины», высказался на этот счет более определенно:

— Вернувшийся с испытаний корабль посетил командующий Северным флотом, адмирал И.М. Капитанец. Он поздравил всех с успешным проведением главных испытаний, назвал экипаж перед строем «экипажем героев» и приказал представить всех его членов к государственным наградам.

Наградные листы на членов экипажа были оформлены и переданы командующему флотом. Однако награждение героев-подводников не состоялось. Возразило политуправление флота, которое не увидело заслуги экипажа в покорении боевой подводной лодкой тысячеметровой глубины. Не увидело, возможно, потому, что, кроме политработника В.И. Кондрюкова (штатного замполита К-278. — Н.Ч.) в списке представленных к наградам не было ни одного политотдельца. Не поняли работники политуправления, что рождался качественно новый подкласс подводных кораблей-

А потом и вовсе никто не захотел говорить о наградах — К-278, «Комсомолец» навсегда ушел в ту бездну, в которой и поставил некогда свой мировой рекорд…

Увы, о том уникальнейшем достижении не сообщил ТАСС. И фамилия командира, совершившего это немыслимое погружение, не стала достоянием широкой гласности. Назову ее, как архивное открытие, в надежде, что однажды она войдет во все учебники морской истории и монографии — капитан 1-го ранга Юрий Зеленский.

К стыду своему, при нашей единственной с ним встрече я не смог сказать ему слова, достойные его подвига. Мы спорили- Это было в первые дни после гибели «Комсомольца». В полном отчаянии от такой потери (там, в Норвежском море погиб и мой добрый сотоварищ, капитан 1-го ранга Талант Буркулаков) подводники и инженеры, журналисты и спасатели сходились стенка на стенку. Спорили обо всем — виноват ли экипаж Ванина, надежно ли была спроектирована и построена лодка, вовремя ли пришли рыбаки-спасатели, почему не сработала, как надо, спасательная служба ВМФ… Ломали копья точно так же, как спустя десять лет придется ломать их в дни трагедии «Курска». Копья ли? Скорее, старые грабли, наступать на которые уж до бешенства больно и обидно… На такой вот ноте мы и расстались. «Безлошадный» Зеленский отбыл вскоре в Северодвинск, на его карьере был поставлен крест, поскольку он стал перечить выводам правительственной комиссии и посмел не только иметь свое особое мнение, но и публично его высказывать.

Где-то на Белом море, тихо и безрадостно закончил он свою флотскую службу капитаном-диспетчером заводской гавани в Северодвинске-

А имя его должно быть в Пантеоне подводного флота России. Национальный герой. Увы, не признанный и никому не известный, как и большинство героев нашего флота. Их постигла судьба героев Первой мировой войны. Тогда грянул Октябрьский переворот и начался новый отсчет времени, новый счет заслугам и подвигам. Нечто подобное произошло и после августа 1991 — го. До того — режим секретности, после того — режим ненужности.-