Николай Непомнящий - 100 великих тайн

Теперь картина будущего проясняется, детали обрисованы достаточно четко, все герои в фокусе. Со всей Англии поступают письма, звонят встревоженные люди: «Не допускайте, чтобы «Титаник» отправился в путь… видение, чувство… я слышал голос… я знаю, произойдет что-то ужасное…» Вот письмо от священника, он слышал пение хора: «За тех, кто борется с пучиной морской…»

«Титаник» вот-вот будет спущен на воду. Мистер Фаррингтон и мисс Вестон спорят, что делать. Должны ли они действовать и немедленно связаться с министерством транспорта?

Тем временем в Нью-Йорке, в офисе «Геральд экспресс» царит суматоха. Стол мистера Роберта Белсона, в 1909 году организовавшего Центральное бюро регистрации предсказаний, завален письмами и телеграммами, во всех – «Титаник», «Титаник», «Титаник»… В нескольких письмах, включая одно из Канады, описываются сны и видения, в которых фигурирует малоизвестный церковный гимн «За тех, кто борется с пучиной морской».

Мистер Белсон со своей ассистенткой мисс Ленси собираются немедленно послать телеграмму в лондонское бюро, а также попросить государственный департамент в Вашингтоне связаться с американским посольством в Лондоне. Тем временем чуть ли не весь штат газеты смеется над ними. Тупоголовый главный редактор и репортеры советуют не выставлять себя на посмешище и не пытаться препятствовать спуску на воду «Титаника».

Мистер Белсон объясняет, что это неординарный случай. Что он получил слишком много сигналов и не может игнорировать их. Если что-то случится с «Титаником», он никогда не простит себе нерешительности. В конце концов, именно затем и было организовано бюро – чтобы попытаться предотвратить беду.

Один нахальный молодой репортер замечает, что, если «Титаник» не отправится в рейс, предсказания не будут предсказаниями в полном смысле этого слова, потому что ничего не случится. Откуда мы узнаем, какая судьба ожидала «Титаник»? Мистер Белсон терпеливо разъясняет, что предыдущие случаи доказали, что будущее можно менять – это не раз и навсегда установленная неизбежность, а результат человеческого выбора. Но это уже философский вопрос – вечный спор о детерминизме и свободной воле. Нельзя терять времени, если мы хотим спасти «Титаник».

Белсон снял трубку и послал телеграмму в Лондон, затем позвонил в государственный департамент в Вашингтоне. Он разговаривал с тремя секретарями и двумя специалистами по связям с общественностью, которые были с ним вежливы, но весьма недвусмысленно дали понять, что они считают его сумасшедшим. Белсон, расстроенный, повесил трубку. Времени почти не оставалось.

В Лондоне Фаррингтону наконец удается дозвониться до министерства транспорта. Услышав фантастический рассказ возбужденного человека на том конце провода, чиновник из министерства усмехается.

«Дорогой мой, с вашей стороны очень мило, что вы позвонили, но мы не можем действовать, руководствуясь какими-то предчувствиями или как там вы их называете».

Фаррингтон принимается убеждать его, рассказывая, что другие предсказания, присланные в бюро, сбылись.

«Например, вспомните пожар в…»

Чиновник резко обрывает его, говорит, что ему некогда выслушивать этот бред, и вешает трубку. Мистер Фаррингтон в бессилии опускает руки.

«Титаник» уходит в рейс точно по расписанию.

Возможно, все происходило бы иным образом. Еще до 1912 года было известно несколько проигнорированных предсказаний – и к моменту спуска «Титаника» на воду правительство относилось к бюро с большим уважением. Министерство транспорта связывается в срочном порядке с Саутгемптоном и просит отменить рейс.

«Уайт старлайн» в бешенстве. Что это за чушь? Миллионы фунтов и месяцы работы ушли на строительство корабля. Билеты зарезервировали около 3000 пассажиров. Все это надо пустить коту под хвост только из-за нескольких полоумных, которым приснились идиотские сны?

«Повторяю, сэр, – говорит чиновник «Уайт стар», – «Титаник» непотопляемый, да, сэр, непотопляемый. – Он снова приводит характеристики судна…»

Министерство транспорта настаивает на своем. Бюро прогнозов доказало свою состоятельность. «Титаник» не выйдет из порта.

«Титаник» остается в Саутгемптоне, его судьба меняется. Разочарованные пассажиры покидают борт корабля, таща за собой багаж. Им возвращают деньги, они отправляются по домам расстроенные и даже сердитые. С ними обошлись по-свински, многие угрожают судом. На следующий день в трех лондонских газетах появляются статьи, обличающие правительство, погрязшее в средневековых предрассудках.

Наконец, через полгода или год, после того как было сделано несколько усовершенствований, удовлетворивших правительство, «Титаник» отправляется в рейс. На этот раз сигналов тревоги не поступает или поступает ничтожно мало. Миссис Маршалл, наблюдающая, как великолепный лайнер бороздит воды Ла-Манша, освещенный ярким солнцем, восторженно машет платком вместе с другими членами семьи, и ей является видение. Она видит, как корабль гордо причаливает в нью-йоркской гавани, минуя статую Свободы, и американцы приветствуют его.

Возможно, тогда «Титаник» невредимым добрался бы до пункта назначения. Или он столкнулся бы с айсбергом в другой раз. Тогда, вполне вероятно – ведь будущее изменилось, – он получил бы лишь незначительные разрушения и продолжил бы свой путь.

Целью этого пространного фантастического рассказа была попытка убедить людей, что если бы большинство знало о существовании бюро прогнозов, то при наличии не сотен, а даже тысяч предсказаний, указывающих на конкретную трагедию, беды удалось бы избежать. Самолеты, поезда, корабли, даже космические, не отправились бы в путешествие, в которое их манил злой рок. Пожары, наводнения, взрывы, обвалы мостов и зданий – жертв могло и не быть.

Гибель «Титаника» не будет напрасной – если мы осознаем, что будущее шествует где-то рядом с настоящим и готово прорвать временные границы, когда человечеству угрожает беда.

Первые предчувствия большой войны в Европе, вероятно, появились сразу после 1871 года – после поражения Франции в войне с Германией Бисмарка. Было очевидно, что Франция не смирится с национальным позором, с утратой территорий, с усилением Германии. И подготовка реванша началась задолго до выстрела, прозвучавшего в Сараево июньским утром 1914 года. Страны Европы постепенно притягивались к разным полюсам. На одном из них стояла Франция, на другом – Германия. И в Берлине, и в Париже плелись дипломатические интриги, главной целью которых являлось приобретение союзников и ресурсов для ведения войны.