Валерий Михайлов - Хроника великого джута

В Приишимье только за три месяца 1931 года в таких поселках – пристанционных лагерях погибло около трех тысяч человек. К концу года «естественная убыль» перевалила за тридцать тысяч…

Карагандинские шахтеры-ветераны, бывшие спецпереселенцы, десятки лет проработавшие под землей, заслужившие и почет и ордена, но не заслужившие, чтобы с них официально сняли ярлык «кулака», вспоминают…

Григорию Кузьмичу Герасимову за 80 лет. Он родом из городка Инсар Пензенской области. Раскулачивали в 1931 году. А что у них было в хозяйстве на восемь душ? Корова, две лошади, около гектара земли. Выслали в Осакаровку, выгрузили в голой степи. Зимой 1932 года жена и полуторагодовалый сын умерли от голода. «А мне и похоронить не пришлось…».

Василий Дмитриевич Зацепин родом из Оренбургской области. В его семье тоже было восемь душ. Хозяйство – пара лошадей, пара быков и две коровы. Весной 1930 года всю семью выгнали из родного дома. «Отобрали зимнюю одежду, даже гармошку отобрали». Выслали поначалу в степь, за сотню верст от села, а весной следующего года отправили в Караганду. «Ну а что пришлось пережить здесь в земляных ямах да в земляных же дерновых бараках, в теснотище страшной, в голоде и холоде, – судите сами: отца, четырех братьев и сестренки лишился. Из восьми остались мать да я…»

Жена Зацепина – Анастасия Платоновна – из Саратовской области. В 1932 году потеряла на карагандинской земле мать, на следующий год умерла от голода сестра. «Мама наша надорвалась при подъеме сырой глины на крышу. Побежала я в комендатуру, чтобы как-то помогли похоронить маму. Прибегаю: дверь закрыта, а в двери малюсенькое окошечко. Я в него заглянула, а там раздетых до пояса мужиков плетями бьют, а кричать не велят. Ну, я бегом от комендатуры. Бегу на кладбище. А там дяденька-железнодорожник могилу копает для умершей своей жены. Я к нему: «Дяденька, положите и мою маму в могилу…» – «Что ж не положить… Только ты, дочка, помоги мне». И принялась я прямо руками землю из могилы выбрасывать…».

Яков Михайлович Лутовинов – уроженец села Быково Воронежской области. Десятилетним мальчишкой попал весной 1931 года в Осакаровку. Пешком шли к месту на берегу Ишима строить 9-й спецпереселенческий поселок. Зимой на строительстве железной дороги погиб 16-летний брат Алексей. Похоронили его, подобно многим, прямо под железнодорожной насыпью. В поселке начался тиф. Ежеутренне квартальные обходили бараки, выкрикивали: «Живые! А мертвые среди вас есть?»

«Целыми семьями умирали. А трупы зимой штабелями складывали и снегом до весны присыпали, потому как не было сил у людей долбить мерзлую землю… А вши на нас кишмя кишели. Если бы не врач Кох, ни одного человека тогда не выжило бы…». [323] Индустриальная Караганда. 1988, 8 мая.

Из секретной спецсводки ОГПУ (Актюбинская область, 1932 год):

«Колхозник колхоза «Путь к коммунизму» Севастопольского сельсовета Горкуша Иван говорил: «Вот до чего дожилась советская власть, что ездишь за семенами и сороки на ходу клюют полумертвых от голода лошадей. Да и люди с голоду мрут. Когда уже придет пропасть на эту советскую власть и ее руководителей! Ленина уже черти ухватили, вот еще бы нашлись такие люди, которые бы стерли с лица земли Калинина и Сталина. Но ничего, обождите, вот скоро придет Япония, тогда мы их сразу сотрем с лица земли. Довольно им мучить народ, мы им покажем, как строить социализм!». [324] Актюбинский вестник. 1992, 30 мая.

Современные ученые Н. Михайлов и Н. Тепцов, авторы исследования о коллективизации, задались вопросом: так сколько же было репрессировано? «За ответом на этот вопрос (хотя бы приблизительным) приходится обращаться к… Сталину. Как известно, «великий вождь» не любил оставлять свидетелей своих преступлений и тем более признаваться в них. Но однажды он проговорился. В речи на Первом Всесоюзном съезде колхозников-ударников, произнесенной 19 февраля 1933 года, Сталин отметил, что до коллективизации на каждые 100 дворов в деревне можно было насчитать 4-5 кулацких дворов, 8 или 10 дворов зажиточных, 45-50 середняцких, 35 бедняцких. «Развернув колхозное строительство, – с гордостью сказал Сталин, – мы добились того, что уничтожили эту кутерьму и несправедливость, разбили кулацкую кабалу».

Теперь давайте подсчитаем. Итак, на каждые 100 дворов Сталин насчитал от 12 до 16 кулацко-зажиточных. Всего же в начале 30-х годов в нашей стране было около 25 млн. крестьянских хозяйств. Стало быть, более 3 млн. из них Сталин отнес в черную графу. Если учесть, что, по статистике тех лет, в каждой «кулацкой» семье было в среднем 7-8 человек, то в разряд «ликвидированных как класс» попало более 20 млн. человек. Страшная цифра!». [325] Родина. 1989. № 8. С. 35.

Известно лишь одно исключение из геноцидного «правила коллективизации. Никаких «искривлений» и «перегибов», образцовая подготовка. Этот случай описан в зарубежной литературе и практически незнаком нашему читателю.

Нижеследующая главка из книги А. Дикого «Евреи в России и СССР» показывает, что даже образцово подготовленная принудиловка остается принудиловкой, и толку от нее не будет…

«ЕВРЕЙСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ РАЙОН «ФРАИДОРФ»

(Создание, организация, результаты. – Свидетельство агронома УССР)

В конце 1929 года силами и средствами Украинской Социалистической Советской Республики было приступлено к организации в Северной Таврии еврейского национального сельскохозяйственного района «Фрайдорф».

Из районов Евпаторийского, Донузловского и других был выделен особый, новый район – Фрайдорфский. Этот новый район был разделен на поселки со своими сельсоветами, в которых все делопроизводство велось на еврейском языке, т. к. весь район, согласно решению правительства, должен был быть заселен исключительно евреями, пожелавшими «сесть на землю» и заниматься сельскохозяйственным трудом.

Поселков было запланировано 29, в каждом из которых было приступлено к постройке домов для будущих поселенцев. Домов – от 20 до 40 на каждый поселок.

Дома строились кирпичные, двух- и четырехквартирные. Расположены были дома вдоль хорошего шоссе (по обе стороны), идущего из одного конца Фрайдорфского района до другого. От Евпатории до города Ак-Мечети примерно около 80 километров.

К каждому дому было прирезано с тыловой стороны для сада, огорода и виноградника по полгектара земли. Ближе к дому – для сада и огорода, а за ним – под виноградник.

Равнинной пахоты, первоклассной земли, каждому поселку было предназначено примерно 1 500 гектаров.

Все работы велись строго по плану, и к моменту окончания построек оканчивалось обычно и землеустройство.

Вселение новых земледельцев было запланировано на две весны: весну 1930 и 1931 годов.